ФЕЙСКОНТРОЛЬ НА ГЛАВНУЮ РОЛЬ

   – Я сто раз озвучивала эту историю. Нине повезло, она сорвала крупный куш в казино, а управляющий…

   – …оказался порядочным человеком, велел ей больше не играть и свел везучую женщину с нужными людьми, – перебил меня Александр Михайлович. – Самое интересное, что все поверили этой «охотничьей» истории. Хотя время тогда было удивительное, состояния возникали из воздуха.

   – Хочешь сказать, что Нина не играла в рулетку?

   – Конечно, нет, – хмыкнул полковник. – Она завела роман.

   – Лаврентьева?

   – Ну да. А что в этом удивительного?

   – Нина любила Эрика!

   – Любит не любит, плюнет – поцелует, к сердцу прижмет, к черту пошлет: – пропел Дегтярев. – Давай не будем сейчас копаться в психологии и выяснять, почему и отчего Нина решила свильнуть налево. Может, она хотела расслабиться. Или устала заботиться об ученом супруге, в общем, она закрутила интрижку со своим коллегой, Петром Семеновым, а тот неожиданно провернул пару финансовых авантюр и разбогател буквально за пять минут.

   – Прико-ольно, – протянула я.

   – Вполне обычная для девяностых годов ситуация. Петр имел семью, родителей, жены у него не было, мама Семенова отличалась крутым нравом и сжирала каждую особу, пытавшуюся окольцевать сына. А у Нины были муж и дочь. Лаврентьева не собиралась разводиться, не хотела лишать Арину отца. Между ней и Петей возникли необременительно легкие отношения, а тут еще любовник стал вдруг обладателем заоблачно огромной суммы, причем наличкой. Ты не забыла, о каких годах идет речь?

   Я кивнула головой.

   Наверное, исследователи еще вернутся к изучению российских реалий бурных девяностых. Огромные деньги тогда делались из ничего и исчезали в никуда. Люди не доверяли банкам, и появление на переговорах бизнесменов, за которыми охрана тащила чемоданы, набитые долларами, было абсолютно обыденным делом. Договорившись об условиях контракта, люди расплачивались наличкой. Макс Полянский, например, всегда имел при себе, как он говорил, «малый набор кооператора». В него входили: машинка для пересчета купюр и специальный маркер, для проверки подлинности казначейских билетов. Кстати, был еще и «большой набор». Он всегда лежал в машине и состоял из пакета с тапками, спортивным костюмом, санитарными принадлежностями, а также пачки чая и килограмма печенья – посадить бизнесмена за решетку могли в любое время.

   Но вернемся к истории Нины.

   Не успел Петр сообразить, как распорядиться финансами, а за ним уже приехали «коллеги по бизнесу». Одновременно к дому подкатили менты. Пока братки и парни в форме бурно выясняли, кому на растерзание достанется Семенов, Петр сообразил: ему в любом случае будет плохо. И успел позвонить Нине. Напомню, о его связи с Лаврентьевой никто не подозревал. Петр сообщил любовнице, где спрятаны деньги, и попросил:

   – Перепрячь их в другое место, чтобы я не знал, где они, не ровен час, еще признаюсь под нажимом. Сбереги капитал, рано или поздно я выйду на свободу, и мы его поделим. А если меня прикокнут, забери бабки себе. Пусть они тебе достанутся, а не этим сукам. Только не оставь моих стариков.

   Больше Нина ничего о Семенове не слышала. Она опустошила его заначку, и тут в ней проснулись организаторские и административные таланты. Лаврентьева не потратила состояние зря – не купила квартиру, машину, дачу, шубу, брильянты. Нет, она создала свой бизнес, подняла институт и твердой рукой стала им руководить. К слову сказать, родители Семенова ежемесячно получали денежную дотацию – Нина порядочный человек, она сдержала данное Петру обещание.

   Потом Лаврентьева задумала построить дом, при выборе места Эрик изъявил желание поселиться в Киряевке. Профессор увлекся историей рода Варваркиных, сел писать книгу, наткнулся в архиве на каталог библиотеки Панкрата и пришел в восторг. Такие раритеты! Спрятаны в районе Киряевки! Да если их найти, всемирная слава Эрику будет обеспечена, о летописи монаха Аристарха в среде историков ходят легенды. Понятно, отчего он настаивал на доме в Киряевке?

   – Да, – кивнула я. – Вот только Эрик получил фальшивую опись. Дед и отец Панкрата приходились родственниками барону Мюнхгаузену, они отчаянно врали окружающим о «раритетах» своего собрания, хотели подразнить местное общество, оттого и составили фальшивый каталог…

   У Панкрата был иной склад характера. Он сделал нормальную опись книг и начал приводить библиотеку в порядок.