– Но почему увезли Аллу? Ее тоже можно было… к бомжам. Зачем такие сложности?
Дегтярев сложил руки на животе.
– Петляковой обещали Америку!
– Ну и обманули бы. Уколы Владимир ставит профессионально.
Александр Михайлович нахмурился.
– Без матери Арина не сумела бы выехать в США.
– Так.
– Значит, нужна больная, иначе весь план летит к черту. Но Арина не собиралась тратить деньги на содержание больной.
– Так, – кивала я, – так.
– Владимир дал любовнице шприц с «коктейлем». Во время полета Арина сидела бы около матери.
– Так.
– От остальных пассажиров каталку отгородили бы занавеской. Где-то в середине пути Арина должна была сделать Алле укол. Через сутки после него больная скончалась бы в госпитале. Королев опытный врач, знает много хитростей. Арина боялась, что не сумеет ввести смертельный коктейль родной матери. А вот с Аллой ей расправиться было легко. Странный зверь человек: Арина организовала спектакль, спокойно наблюдала, как мать пьет из склянки жуткую смесь препаратов, с ее подачи был отправлен на тот свет отец, к тому же оклеветанный ею… Но обрати внимание: склянку Нине подала Алла, укол Эрику делал Королев, он же вводил смертельную инъекцию и старшей Лаврентьевой. Арина сама родителей не убивала. И испугалась, что не сумеет справиться с собой в самолете, если там будет мать. Потому и привлекла Аллу. Арина любитель сложных коллизий. Она очень боялась оказаться разоблаченной и запутывала историю виток за витком.
– Да уж, – перебила я Александра Михайловича, – все круто замешано. Если я правильно поняла, то Арина рассчитала так: она скажет про отпечаток пальца на кнопке замка, я тут же обращусь, допустим, к тебе, специалисты определять, что звонила Софья Скавронская, и это окончательно потрясет Давиньона. Тот мигом купит рукопись. Но откуда Арина знала, что в базе данных МВД есть отпечатки пальцев Скавронской?
Александр Михайлович развел руками:
– Ну, во-первых, о такой «мелочи», что отпечаток надо с чем-то сравнивать, она вряд ли думала. Во-вторых, наивно полагала, что следа от пальца будет достаточно, дабы подтвердить придуманную историю про ведьму. В-третьих, придя за мизинцем к Сергею, устроила переполох, чтобы в случае чего он в милиции рассказал о соседке-ведьме, Софье Скавронской. Арина считала себя самой умной, отсюда все глупости и нестыковки! Не следовало столь уж все усложнять. Тебе хватило бы одного привидения! Но Арине показалось мало этих эффектов. Ей, как сценаристке и режиссеру, хотелось красоты и необычности сюжета!
Одна история с мизинцем чего стоила! Хотя вполне можно было обойтись и без него. Но я сейчас не хочу оценивать задумки Арины, важно иное: семья Лаврентьевых решила провести Грегори Давиньона и использовала в своих целях тебя. Арина же повела свою игру. Получилось как в поговорке: вор у вора дубинку украл. Кстати, мадам Аксель сказала мне, что Эрик сделал замечательную подделку. А если учесть красивую легенду, то коллекционер мог и впрямь приобрести фальшивку, хотя бы ради возможности о ней рассказывать. У Грегори много денег, он порой позволяет себе тратить их на чушь. Он бы точно купил «Летопись». Увы, Эрик не знал, что Панкрат не сбежал в Париж, а остался жить у Анфисы. Одним словом, идеальных преступлений не бывает.
– Алла жива? – спросила я.
– Она в больнице, – ответил Дегтярев. – Ее «откачивают», надеюсь, она оклемается, но пока в крайне тяжелом состоянии.
– Еще вопрос!
– Давай.
– Правда ли, что Нина украла мой кошелек?
Полковник вынул носовой платок.
– Нет. Ты в свое время рассказала ей об этой истории, и Лаврентьева очень кстати вспомнила откровения подруги. Она хотела убедить тебя в реальности происходящего, признание в воровстве убирало все сомнения. Только на краю гибели, искренне веря в заклятие Скавронской и надеясь выжить, можно признаться в подобном. Хороший психологический ход. Тебе стало легче?
– Может, тебе это и покажется глупым, но да, – тихо сказала я. – Пусть Нина хотела использовать меня в своих целях, поступила непорядочно, разыграла комедию, которая помимо ее воли превратилась в трагедию и закончилась для нее смертью, но она все-таки не обманывала меня долгие годы. Думаю, Лаврентьева искренне любила меня. Нина не всегда была такой. Она пошла на обман от усталости и разочарования в семейной жизни и никого не хотела убивать.