Паромщик

Сандер понял, что они не успеют вернуться обратно наверх, к немцам в избушку, до наступления темноты. И к тому же друзья проголодались. Поэтому, когда они услышали, что в паре километров вниз по долине есть дешевый постоялый двор, то отправились туда, чтобы поесть и переночевать там.

Таким образом, Бенедикте пришлось сидеть за поздним ужином вместе с Сандером, за одним столом, но только уже никакой навязчивой Аделе рядом не было.

Чудесно! Да и Сандер радовался возможности поговорить с Бенедикте, она не могла понять, почему, но лучше и быть не могло.

Он волновал все ее чувства, когда сидел рядом, и его темные глаза загадочно блестели в неверном свете стеариновых свечей. Сандер так сильно был увлечен разговором, как может быть заинтересована только очень яркая, необычная личность. Он всегда смотрел прямо в глаза собеседнику и выглядел по-настоящему увлеченным. Это наверняка составляло существенную часть его обаяния. Время от времени он, забываясь, брал руки Бенедикте над столом и сжимал их, пока рассказывал об использовании брактеатов в качестве монет и амулетов. В такие моменты она часто погружалась в несбыточные мечты и слушала его не так внимательно, как следовало.

За ужином подавали вино. Сандер пил довольно много, поскольку имел иные привычки, чем Бенедикте. Она была более осторожна.

Но… вино ударило ей в голову! Она так приятно кружилась, очертания Сандера слегка расплывались, но он по-прежнему был хорош собой! Опасно хорош!

Что это он там сказал? Хозяева, оказывается, заканчивают обслуживание, но разве они с Сандером не могут продолжить разговор наверху в ее комнате, ведь там просторнее?

Ах! Не забыла ли она убрать шерстяную куртку и мокрые носки? И как там, вообще, выглядит все наверху?

Хотя нет, у них с собой было не так уж много вещей, так что она не могла раскидать их по комнате в слишком ужасном беспорядке.

Но мужчина в комнате? Прилично ли это?

Черт с ним, никто не увидит, что Сандер зашел к ней. К, тому же она хотела быть рядом с ним. Это был лишний повод поговорить, шанс, который, возможно, никогда не повторится.

Вскоре они сидели в ее комнате и углубились в беседу о его научной карьере и будущих исследованиях. Он был слегка увлечен самим собой, милый Сандер, но это ровным счетом ничего не значило, ведь он рассказывал об этом в такой обезоруживающей манере. «У нас есть общий интерес, у него и у меня, — подумала Бенедикте с оттенком иронии. — А именно: молодой ученый Сандер Бринк».

Но через некоторое время — когда они сидели рядом друг с другом на кровати, чтобы можно было делать пометки, как сказал он, — разговор снова зашел о событиях в Ферьеусете.

— Нам надо обобщить их, — сказал Сандер и записывал, пока говорил. Бенедикте не могла думать вообще ни о чем, так как чувствовала его плечо рядом со своим, поэтому лишь кивнула в знак согласия.

— Давным-давно, в незапамятные времена здесь поклонялись Нертхюс, мне кажется, мы это доказали, или как?

— Да, — кивнула Бенедикте и почувствовала приятное возбуждение, когда ее грудь случайно коснулась его плеча.

— В то время в честь богини приносили человеческие жертвы, — продолжил Сандер. — Мы нашли много доказательств этому: название озера — Неттес, языческая роща, принесенные в жертву люди, брактеаты с таинственной руной «Н» и двумя «Л»-рунами, обозначающими Лук и Лен, Волсе — и все эти старые неясные предания.

— Паромщик, который раньше был священником… О, Господи, какие же мы дураки!

Бенедикте вопросительно посмотрела на него. Ее взгляд был слегка затуманен, мысли тоже расплылись.

— Он, конечно же, не был обычным священником. Он был жрецом Нертхюс, и должен был сопровождать богиню в ее поездках по окрестным владениям! Кто-то из нас, ты или я, а может быть, Свег, я теперь не помню, кто это был, спрашивал, каким образом она добиралась с острова на сушу. Теперь мы это знаем: на лодке, то есть на пароме, которым управлял ее жрец!

— Но Сандер, зачем им нужна была лодка? Ведь можно же спуститься в деревню через пастбище, где остановились немцы. Я хочу сказать, конечно, что немцев тогда не было, да и домика их на лужайке тоже…

Нет, теперь язык у нее совсем заплетался. Лучше помолчать.

— Вспомни легенду, Бенедикте, — сказал он, и его глаза лучились от воодушевления. — Нертхюс жила на острове, а не на полуострове или мысе. Можно предположить, что та небольшая жертвенная роща когда-то была целиком отрезана от суши? Ведь сейчас только узенькая полоска земли соединяет ее с холмом, на котором стоит церковь. — Она торжественно кивнула. Бенедикте почувствовала разливающееся тепло внизу живота, и ее охватило беспокойство. Лучше бы не смотреть прямо на него, глаза могут выдать ее.