В ловушке времени

Сам Йонатан был рядовым человеком, поэтому ему, так же, как и доктору, не дано было видеть их необыкновенного гостя. Но Тува, отмеченная проклятием, конечно же, его видела.

Она стояла, постанывая от нетерпения.

— Значит, это был вовсе не сон, — причитала она. — Только сейчас мне кажется, что все это было во сне. А Натаниель… Он… О, помогите ему, помогите, это я во всем виновата. Что я наделала, что я только наделала!

— Ты знаешь, что с ним сейчас? — спросил Йонатан.

— Нет. Ведь я оставила его один на один с Тенгелем Злым. А сама вернулась обратно — с помощью Ганда.

— Я что-то не понимаю, — растерянно произнес Йонатан. — Тывернулась назад сама — а Натаниелю нужна помощь?

Очень быстро, чтобы не потерять связь с пациентом, доктор пояснил:

— Это потому, что Тува сама погрузилась в транс. А Натаниеля погрузил я.

Йонатан посмотрел на свои руки — они дрожали. Натаниель был один на один с Тенгелем Злым… Натаниель, их единственная надежда!

То, что стала рассказывать Тува, его нисколько не успокоило.

— Он, Тенгель Злой, сказал, что не может добраться до тела Натаниеля, а следовательно, убить его. Но он решил уничтожить его дух, его душу, или разум, или мысли, я не помню, как он выразился, этот мерзкий ублюдок. Кстати, Йонатан… Я теперь с вами.

— То есть теперь ты на нашей стороне?

— Да. Если вы только захотите принять меня.

В голосе ее звучали страх и готовность к отпору. Йонатан подошел к ней и крепко обнял.

Чтобы скрыть смущение, она состроила кокетливую гримаску:

— Я обещала Ганду, что буду пай-девочкой. Вот кто мой герой.

— Отлично, Тува, добро пожаловать! Знай, что и ты сама, и твои способности нам очень нужны.

До чего же это было прекрасное чувство! Как хорошо и тепло сделалось у нее на сердце, когда она изгнала оттуда неприязнь и враждебность!

«Те, кому ты друг, станут твоимидрузьями», — сказала ей как-то мама.

Тува фыркнула в ответ, ей показалось, что это избитая фраза. Но сейчас… Так оно и есть, это сущая правда!

— Вы не могли бы потише, — шепнул им доктор. — По-моему, он просыпается.

К удивлению Йонатана, Тува подошла к входной двери, распахнула ее и тотчас закрыла.

Вернувшись на цыпочках в гостиную, она выразительно зашевелила губами:

«Это я выпустила на улицу Линде-Лу».

Йонатана вмиг покинула серьезность.

«Он же не собака»,— беззвучно произнес он в ответ. Тува прыснула, зажав рот рукой.

Это вовсе не значило, что они непочтительны — просто стало сказываться напряжение. Оба они были глубоко благодарны юному Линде-Лу за его вмешательство, когда помощники Натаниеля в Осло заснули, так сказать, на своем посту, — ведь тем самым он спас Натаниелю жизнь.

Ибо сейчас Натаниель открыл наконец глаза и с наслаждением потянулся.

— Ну что же, спасибо вам и хвала, доктор Сёренсен! А то я уже собрался прекратить всякую борьбу и сопротивление, пойдя на поводу у лени и равнодушия. Спасибо, огромное всем спасибо! Привет, Тува, хорошо, что ты здесь. Вы и не представляете, до чего это чудесно — вернуться назад! Кстати, привет вам от моего деда по матери.

— От твоего деда? — удивленно переспросил Йонатан и принялся вычислять. — Так это же… Тамлин, ночной демон, которого забрали черные ангелы!

— Вот именно! Он сидел позади меня на волке, когда мы спасались бегством от Тенгеля Злого. Хотя я его никогда и не видел, я понял, что это он.

Доктор Сёренсен закрыл лицо руками и застонал. Он вконец запутался в этих родственных связях!

14

Легкомысленная вылазка Тувы и Натаниеля в мир духов все же имела и положительный результат: в головоломке, которую представляло собой происхождение Людей Льда, прибавилось несколько новых звеньев. Теперь они знали, откуда был родом отец Тенгеля Злого и как примерно складывались первые года жизни Тенгеля.

Но им по-прежнему не доставало еще многих и многих звеньев.

Эту зиму большинство Людей Льда провели в глубокой тревоге.

И не только из-за рассказов Натаниеля о том, что Тенгель Злой нарастил свою силу в последние годы спячки, — у них были и другие причины для беспокойства.

Отмеченные проклятием и избранные пытались преодолеть внутренний страх, прочие же ощущали все усиливающееся вмешательство со стороны предков. Не то чтобы они что-то видели, но они чувствовали, — за ними наблюдают, о них заботятся, их охраняют. Как будто на самой периферии их существования зашевелилась некая темная сила. Как будто они находятся посреди необъятной равнины, поросшей высокой травой. А по краям ее, — такое у них время от времени появлялось чувство, — бродят крадучись и следят за ними какие-то существа, и описывают круги, намереваясь приблизиться, да только не знают, как лучше на них напасть.