Тайна

Ей стало легче. Ее не бросили на произвол судьбы.

Элизабет не слышала, как экипаж развернулся, когда она шла по направлению к дому. Но она не осмелилась оглянуться и посмотреть…

Ей открыла горничная, и тут все началось. Она затряслась от нервного напряжения. Лиллебрур встретил ее в холле и помог ей снять верхнюю одежду. Она, нервничая, уронила на пол перчатку. Она надеялась, что ее изумрудно-зеленое платье подходило к этой встрече. На дворе стояла осень, поэтому фривольных расцветок следовало избегать. Но, с другой стороны, она не должна была выглядеть так, как будто собралась на похороны.

Хотя как знать, не на подобное ли мероприятие она прибыла? Похороны своей духовной свободы…

Лиллебрур был мягче и изящнее, чем она его помнила. Подчас она чувствовала, что его поведение граничило со слабостью, но он ведь был так молод. Он был настолько красив, что при виде него прерывалось дыхание. Он выглядел гораздо, гораздо лучше, чем Вемунд.

Да, ей бы только радоваться…

«Красивые люди», как она называла живущих в Лекенесе, любезно приняли ее — господин и госпожа Тарк, одетые по торжественному случаю празднично, и тучный мужчина, которого представили как Мандрупа Свендсена, двоюродного брата госпожи Тарк. И у него когда-то были безукоризненные черты, но сейчас это можно было лишь с трудом представить по ярко-красному, лоснящемуся лицу.

Она мучилась во время роскошного обеда, отвечая на обычные вопросы. «Спасибо, моя матушка чувствует себя хорошо, нет, я не читала эту книгу, но я бы с удовольствием это сделала, да, я работаю у симпатичной дамы, которая не заставляет меня много трудиться, да, погода была отвратительная…»

Но, несмотря на легкий разговор Элизабет чувствовала, что за ней наблюдают, незаметно следят и оценивают. Госпожа Эмили Тарк, именно такая очаровательная, как ее описывала мать Тура, мягко и любезно улыбалась Элизабет и произносила совершенно правильные слова, но она оставалась недоступной. Несмотря на внешнюю любезность, ее отношение к окружающим, можно было бы охарактеризовать словами «не дотрагивайтесь до меня». Лиллебрур безгранично ею восхищался.

Элизабет захотелось стать со временем такой, как Эмили Тарк. Такой же ровной, такой же благовоспитанной — и такой же красивой. Но, разумеется, мечтания эти были безнадежны.

Ее муж вел себя тоже очень обходительно, по-великосветски, но Элизабет видела, как он постоянно поглядывал на супругу для того, чтобы заручиться ее одобрением. Эмили обладала врожденной уверенностью в себе. Арнольд казался выскочкой, неуклюже пробравшимся в аристократические коридоры.

Мандруп Свендсен был тоже по-своему робок. Громкоголосый, хвастливый и болтливый. Элизабет показалось, что его вовсе не собирались приглашать и этот вечер (он пришел незвано, одет был буднично — хотя и достаточно щегольски), но вынуждены были оставить его на торжественный обед. Госпожа Эмили чувствовала себя неловко, когда ее кузен прерывал беседу или беззастенчиво хвастался.

В целом обед прошел довольно натянуто.

Затем все прошествовали в малую гостиную. Элизабет и госпоже Тарк поднесли по бокалу сладкого вина, мужчинам предложили более крепкие напитки. Мандруп Свендсен одним глотком осушил свою рюмку, и держащийся незаметно слуга ее тут же наполнил вновь.

Госпожа Тарк строго посмотрела на своего мужа, и тот хмыкнул.

— Да, Элизабеточка, ты знаешь, зачем мы тебя пригласили. Наш дорогой сыночек очень хочет на тебе жениться. А вчера его брат Вемунд открыл ему, что он уже попросил твоей руки от имени Лиллебрура и что твои родители… были не против.

Элизабет наклонила голову и пыталась не разрывать свой носовой платок на мелкие части. Она упиралась руками в колени. Это проклятое смущение, которое она, казалось, никогда не одолеет, сдавило ей шею так сильно, что она была не в состоянии отвечать. Она чувствовала на себе жаркие взгляды Лиллебрура. За ужином явно обнаружилось, что он не имел ничего против женитьбы на ней — но Элизабет была так не уверена в нем. Могла ли она на него положиться? Хотела ли она завоевать его любовь настолько, чтобы он постоянно был все время с ней? Или, может быть, он, как и многие другие мужчины, заведет себе любовниц?

Элизабет была не из тех женщин, которые сквозь пальцы смотрят на неверность.

Она напряженно вслушивалась в речь отца братьев. Но он отнюдь не принадлежал к числу сильных личностей. Его слова не имели силы внушения. Они были просто словами.