Тайна

— Например, Буби? — не без злости спросила она.

— Не дури! Кто угодно может разбудить ее память.

«Я буду поступать так, как я хочу, — подумала Элизабет. — Вемунд для меня — замечательный мужчина, но он не самый умный в мире. Вот насколько проницательной может быть любящая женщина!»

— Ты прав, Вемунд, я должна на время съездить домой — это важно.

Он пребывал в нерешительности, явно не желая отпускать ее из своих объятий.

— Сколько времени это займет?

Ну, сколько времени может занять поездка в Хольместранд, поиски Буде и затем возвращение?

— Примерно три дня. Госпожа Воген поживет здесь, и, если я смогу выехать завтра, то вполне успею вернуться к крестинам в воскресенье.

Вемунд кивнул головой.

— Я объясню все Карин, чтобы у тебя с ней из-за этого не возникло сложностей. Но что скажут на это в Лекенесе?

«А, плевать на них», — неуважительно подумала она.

— Мы не договаривались о новом визите в Лекенес. И, Вемунд! Будь здесь, когда я вернусь!

Он понял скрытую просьбу — чтобы он был жив.

— Я буду здесь, Элизабет. Я не буду считать свою задачу выполненной, прежде чем Карин и Лиллебрур не окажутся в безопасности в Элистранде.

— Тебе не следует так говорить, — сказала она с тяжелым сердцем.

Он опять прижал ее голову к себе.

— Ты видела зеркало? — спросил он с беспокойством в голосе. — Она его передвинула. Из солнечного места в самый темный угол.

— Да, это вызвало тревогу, — ответила Элизабет. — Ей перестало нравиться то, что она там видела. Она не хотела видеть, что молодая девушка исчезла навсегда. Поэтому она и захотела, чтобы освещение было не таким ярким, разоблачающим.

— Я тоже подумал именно об этом. Она придет и себя, Элизабет, она придет в себя! А я этого страшно боюсь!

10

Элизабет пришлось изрядно походить, прежде чем она нашла розовые шелковые банты. Она наткнулась на небольшую лавку, где держали товары такого рода, лишь выйдя на центральную улицу.

Она купила бант на деньги, полученные от Вемунда, и, двинувшись в обратный путь, неожиданно услышала:

— Элизабет!

Она повернулась. К ней подбежал Лиллебрур.

— Ты здесь одна, — спросил он с тревогой в голосе. — Ты живешь недалеко отсюда?

— Да нет, — быстро произнесла она. — Мне поручила одно дело моя хозяйка. А ты?

— Я вожу мать по городу. Она выехала за покупками. Пошли, поприветствуешь ее!

Элизабет пребывала в нерешительности, у нее не было совершенно никакого желания повидаться с его матерью.

— У меня мало времени…

— Ну только на минуточку! Матери будет приятно поприветствовать тебя.

«Под этим подразумевалось: матери кажется, что с моей стороны было бы ужасно невежливо не поздороваться с ней, — подумала Элизабет. — Он опасается, что я произведу дурное впечатление. Как мило с его стороны! Или в этом сквозит крепкая привязанность к матери?»

Когда они пошли к экипажу, он нервно произнес:

— Может быть, тебе на улице следовало бы носить парик, Элизабет? Матери кажется, что ты выглядишь немного…

Он замолчал, усиленно подбирая правильные слова.

Элизабет покрыла голову тонкой шалью, которая была у нее на плечах. Он тут же с облегчением выдохнул.

«А Вемунду наплевать на подобные мелочи», — подумала она в пику Лиллебруру. Итак они подошли к экипажу, где госпожа Тарк передавала кучеру покупки.

— Посмотри, кого я встретил, матушка, — оживленно произнес Лиллебрур. — Никого иного, как Элизабет!

Улыбка госпожи Тарк была более сдержанной, чем обычно. Элизабет почувствовала, что ей показалась воодушевление сына немного преувеличенным.

«Она желает, чтобы он был при ней, — подумала Элизабет. — Она хочет получать от него все его восхищение. А не поэтому ли она столь легко восприняла меня? Ведь в ее глазах я — деревенская девчонка, которая никоим образом не сможет конкурировать с ней по части благосклонности Лиллебрура? Да, она не настолько глупа, чтобы не позволить сыну жениться разок-другой. Главное, чтобы невестка не превосходила ее. Она пока видела лишь мое покорное „я“. Она предчувствует, хотя и только догадывается о том, что я волевой человек. Но прежде всего она видит во мне пристойную милую деревенскую девушку, которая не может привести в порядок свою прическу, не красится и не носит изысканной одежды, и больше ничего. Эх, Эмили Тарк, ты мечтаешь о моем дворянском звании, думаешь, что я такая же дура, как и моя мать… Но ты не знаешь женщин Людей Льда! Будешь их дразнить — тогда почувствуешь их силу!