Сборник 5 МЕХАНИЗМЫ РАДОСТИ

– Разумеется, – поспешно сказал отец Брайан. – Однако, как заметил наш поэт Уильям Блейк: «Коль правду ты во зло употребил – гнусней лжеца любого поступил».

– Безусловно. – Витторини продолжал излучать дружелюбие. – Но разве не Блейк написал также:

• Кто собственным глазам не доверяет, —
• Не верит никогда и никому.
• Но Солнце и Луна коль веру потеряют,
• Вселенная погрузится во тьму.

– Весьма убедительно, – добавил священник-итальянец, – и очень подходит для космической эры.

Отец Брайан уставился на возмутительного спорщика:

– Я был бы вам бесконечно благодарен, если бы вы не цитировали нам нашего Блейка.

– Вашего Блейка? – спросил стройный бледный мужчина с волнистыми темными волосами. – Странно. Я всегда был убежден, что он англичанин.

– Поэзию Блейка, – сказал отец Брайан, – очень любила моя мать. И именно она рассказывала мне, что у него была ирландская кровь по материнской линии.

– Искренне признателен вам за столь ценные для меня сведения, – поблагодарил отец Витторини. – Однако же вернемся к газетной заметке. Теперь, когда мы ее наконец разыскали, не пора ли нам поподробнее ознакомиться с энцикликой Пия Двенадцатого?

Отец Брайан, осторожность которого была его второй натурой, недоверчиво спросил:

– Что же это за энциклика?

– Позвольте, та самая – о космических путешествиях.

– Он не мог написать этого!

– Тем не менее написал.

– О космических полетах! Специальная энциклика?

– Совершенно верно – специальная.

Оба священника-ирландца чуть было не попадали с кресел – настолько сильным оказался для них этот удар.

Отец Витторини делал движения, как человек, приводящий в порядок свой костюм после взрыва: сощелкнул пылинку с рукава, стряхнул волосок, подобрал две-три хлебные крошки со скатерти.

– Неужели недостаточно было того, – проговорил отец Брайан упавшим голосом, – что он пожал руки этой шайке астронавтов, сказал им, дескать, молодцы, ребята, и все такое, – но ему показалось мало, и он обо всем этом еще и написал?

– Этого было недостаточно, – подтвердил отец Виторини. – Он, как я слышал, пожелал подробно изложить свои взгляды относительно проблем жизни на других планетах и влияния этого феномена на христианский образ мышления.

После каждого из этих слов, произнесенных очень отчетливо, двое других мужчин все дальше откидывались назад в своих креслах.

– Вы слышали? – прошептал отец Брайан. – А вы сами это еще не читали?

– Еще нет, но я намереваюсь…

– Вы много вещей намереваетесь сделать, и отнюдь не самых лучших. Иногда, отец Витторини, – и мне крайне неприятно говорить это, – ваши речи звучат совершенно неподобающим для священнослужителя католической церкви образом.

– Я говорю, – парировал Витторини, – как итальянский священник, пытающийся сохранить поверхностное натяжение церковного болота, где я по воле Божьей oказался в окружении огромного стада клерикалов по имени Шонесси, и Налти, и Фланнери, значительно превосходящих меня по численности, которые начинают панически метаться по кругу, словно карибу или бизоны, стоит мне лишь шепнуть: «папская булла».

– Теперь я уже нисколько не сомневаюсь, – тут отец Брайан скосил глаза в ту сторону, где, по его представлению, должен располагаться Ватикан, – что вы собственнолично, окажись вы там, втянули бы Святого Отца во все это дуракаваляние с космическими путешествиями.

– Я?

– Вы! Разве не вы – не мы же, в конце концов – натащили сюда целый грузовик журналов с космическими кораблями на глянцевых обложках и нечистыми зелеными шестиглазыми чудовищами о семнадцати манипуляторах, которые гоняются за полураздетыми девицами на какой-то там луне? Это вы – я своими ушами слышал – вместе со своим бесовским телевизором среди ночи ведете отсчет: десять, девять, восемь – и до единицы. А мы лежим и трясемся от страха так, что у нас пломбы из зубов вылетают. Вы, два итальянца – один здесь, а другой в замке Гондольфо – прости меня, Господи! – умудрились парализовать все ирландское духовенство!

– Успокойтесь! – сказал наконец отец Келли. – Вы оба.

– Успокоюсь. Так или иначе, но я обрету покой, – сказал отец Брайан, доставая из кармана конверт.

– Уберите, – приказал отец Келли, предчувствуя, что может там содержаться.

– Пожалуйста, передайте это от моего имени пастору Шелдону.