Сборник 5 МЕХАНИЗМЫ РАДОСТИ

Лишь в одном я уверена.

Роджера Харрисона я больше не ненавижу.

Диковинное диво

A Miracle of Rare Device 1962 год Переводчик: Л. Жданов

В один не слишком хмурый и не слишком погожий, не слишком студеный и не слишком знойный день по пустынным горам с суматошной скоростью катил допотопный, потрепанный «форд». От лязга и скрежета его металлических частей взмывали вверх трясогузки в рассыпающихся облачках пыли. Уползали с дороги ядовитые ящерицы. С шумом и грохотом «форд» все глубже вторгался в дремучую глухомань.

Старина Уилл Бентлин оглянулся назад с переднего сиденья и крикнул:

– Сворачивай!

Круто переложив руль, Боб Гринхилл бросил машину за рекламный щит. И тотчас оба повернулись. Они глядели на дорогу, выставив головы над гармошкой сложенного верха, и заклинали сложенную пыль:

– Успокойся! Ложись! Ну, пожалуйста!

И пыль осела.

Как раз вовремя.

– Пригнись!

Мимо них с таким видом, словно прорвался сквозь все девять кругов ада, прогрохотал мотоцикл. Над лоснящимся смазкой рулем в стремительном броске навстречу ветру сгорбилась фигура-человек с иссеченным складками, чрезвычайно неприятным лицом, в защитных очках, насквозь прожаренный солнцем. Рычащий мотоцикл и человек промчались по дороге.

Старики выпрямились в своей машине, перевели дух.

– Счастливого пути, Нед Хоппер, – сказал вслед мотоциклу Боб Гринхилл.

– Почему? – спросил Уилл Бентлин. – Почему он всегда как хвост тянется за нами?

– Уилли-Уильям, раскинь мозгами, – ответил Гринхилл. Мы же его удача, его козлы отпущения. Зачем ему упускать нас, если погоня за нами делает его богатым и счастливым, а нас бедными и умудренными?

И они с невеселой улыбкой поглядели друг на друга. Чего не сделала с ними жизнь, сделали размышления о ней. Тридцать лет прожито вместе под знаком отказа от насилия, то есть от труда. «Чувствую, жатва скоро», – говаривал Уилли, и они покидали город, не дожидаясь, когда созреет пшеница. Или: «Вот-вот яблоки начнут осыпаться!» И они отправились миль этак на триста – чего доброго, угодит в голову.

Повинуясь руке Роберта Гринхилла, машина медленно, словно укрощенная лавина, сползла обратно на дорогу.

– Уилли, дружище, не падай духом.

– Я уже давно перестал падать духом, – сказал Уилл. – Теперь мной владеет дух примирения.

– Примирения с чем?

– Что мне сегодня попадется клад – сундук консервов и ни одного ключа для консервных банок. А завтра – тысяча ключей и ни одной банки бобов.

Боб Гринхилл слушал, как мотор беседует сам с собой под капотом: словно старик шамкает о бессонных ночах, дряхлых костях, истертых до дыр сновидениях.

– Невезение не может длиться бесконечно, Уилли.

– Ясное дело, однако оно старается изо всех сил. Мы с тобой продаем галстуки, а кто через улицу сбывает такой же товар на десять центов дешевле?

– Нед Хоппер.

– Мы находим золотую жилу в Тонопа, кто первым подает заявку?

– Старина Нед.

– Всю жизнь льем воду на его мельницу, не так, что ли? Теперь уже поздно замышлять что-нибудь для себя, что не пошло бы в прок ему.

– Самое время, – возразил Боб, уверенно ведя машину. Только вся беда в том, что ни ты, ни я, ни Нед, никто из нас до сих пор точно не знает, что же нам, собственно, надо. Мы мотались по всем этим городам-химерам, высматривали, хватали. И Нед высматривает и хватает. А ведь это ему вовсе не надо, он потому и старается загрести, что мы стремимся. Загребет, но только мы унесем ноги, как и он все бросает и тянется за нами, надеется еще какой-нибудь хлам раздобыть. Вот увидишь, в тот день, когда мы поймем, что нам нужно, Нед шарахнется от нас прочь раз и навсегда. А впрочем, черт с ним! Боб Гринхилл вдохнул свежий, как утренняя роса, воздух, струившийся над ветровым стеклом. Все равно здорово. Небо. Горы. Пустыня и…

Он осекся.

Уилл Бентлин взглянул на него.

– Что случилось?

– Почему-то… – Боб Гринхилл вытаращил глаза, а его дубленные руки сами медленно повернули баранку, – мы должны свернуть с дороги…

«Форд» содрогнулся, переваливая через обочину. Они плюхнулись в канаву, в пыль, вынырнули и очутились на поднятом над пустыней сухом мысу. Боб Гринхилл, словно в трансе, повернул ключ зажигания. Старик под капотом перестал сетовать на бессонницу и задремал.

– Объясни, почему ты это сделал? – спросил Уилл Бентлин.

Боб Гринхилл недоверчиво смотрел на баранку, стиснутую его руками, проявившими вдруг такую интуицию.