Черная вода

Но откуда злодейство может знать о силах добра?

Натаниелю необходимо было снова закрыть глаза, чтобы погрузиться в тот транс, который смог бы привести его в далекие времена.

Но он не решался этого сделать. Тан-гиль был преисполнен всякой дьявольщины, и стоило ему усмотреть в чем-то слабинку, как он тот час же наносил удар.

Натаниель был вынужден сидеть и сторожить злодея, в то время как его душа отправилась в странствия.

Душа его ушла в далекое, далекое прошлое. Он превзошел самого себя по части перемещения в пространстве и во времени. Но в его распоряжении было так мало времени, все надо было делать быстрее, быстрее!

Тенгель Злой не должен обнаружить, чем он теперь занят.

Адские псы были начеку, возмущенные тем, что пытался с ними сделать Тан-гиль. Когда тот случайно пошевелил рукой, звери моментально вцепились в нее своими страшными зубами.

Восстановление спокойствия не обошлось без помощи Натаниеля. Тенгель поучил такой нагоняй, какой получает разве что согрешившая девственница.

— Стой спокойно на своей подставке, — холодно произнес Натаниель, — Дай мне спокойно обдумать все! Чем скорее я это сделаю, тем скорее ты получишь кувшин с этой мерзкой водой.

Воцарилась тишина. Натаниелю, разумеется, было неприятно видеть прямо перед собой омерзительного старикашку, но выбора не было.

Наступили сумерки. С гор дул пронзительный ветер, с ледника тянуло холодом и сыростью. Натаниель был совершенно уверен в том, что его лицо, разрисованное восточными знаками, посинело от холода.

Ступни его ног уже ничего не чувствовали, брюки совершенно не согревали его. Он ощущал внутри себя физическую пустоту — невыносимую, безграничную, болезненную пустоту. Ему приходилось бороться с самим собой, чтобы не потерять сознание.

Восточно-азиатские степи…

Теперь он был там. Это произошло гораздо быстрее, чем он предполагал. Время… Он не мог точно определить, в какое время он попал, ведь эти безбрежные степи не менялись на протяжении многих столетий. Теперь многие из этих степей распаханы. У Натаниеля было такое чувство, будто он оказался в очень отдаленном времени.

И поскольку он знал, в каком году все происходило, у него возникла уверенность в том, что он попал в нужное ему время.

Его внутренний взор искал… Юрта. Много юрт. Поселение. Тотемы?… Да, рога яка.

Он попал в нужное место!

Прав был Руне: он, как и Хейке, был способен на это!

Руне помнил тот день, когда Тан-гиль убил свою мать. Но у Руне был тогда уже другой хозяин, поэтому он мало что мог рассказать о самом убийстве.

Натаниелю было известно, что убийство это произошло во время весеннего жертвоприношения. Поэтому ему легко было сориентироваться, чтобы выбрать нужный день и нужный час.

Но не успел он отправиться туда, как его вывел из транса голос Руне. И он с трудом вернулся к действительности.

«Мы хорошо потрудились, Люцифер и я, — передал ему Руне. — И обнаружили нечто важное».

«Что же?»

«Мы выследили Шаму, который, как известно, не является фаворитом Люцифера. И когда мы прижали его к стене, он признался, что Тан-гиль никогда не пил воды зла! И то, что он сам утверждает это, просто-напросто ложь!»

«Неужели? Но как же ему удалось стать таким могущественным?»

«Ты ведь помнишь, Шире достаточно было всего несколько капель. То же самое было и с Тан-гилем. И только когда он выпьет черной воды, он станет действительно опасен».

«Вот оно что… — сказал Натаниель. — Это частично дает ключ к загадке. Я всегда удивлялся, зачем ему нужно пить черную воду дважды!»

«Мы тоже. Поэтому мы и заставили Шаму во всем признаться».

«Хорошо, буду иметь это в виду. Спасибо!»

Голос Руне исчез, и Натаниель мог продолжать. Ему понадобилось некоторое время, чтобы вернуться в степное поселение. И вот он опять увидел юрты.

На этот раз он чувствовал себя увереннее. Он знал точно, в какую юрту ему войти.

Тан-гиль был там. Восьмилетний, потрясающе красивый мальчик — если судить с чисто внешней стороны. При более же близком рассмотрении обращало на себя внимание совершенно бесчувственное, ледяное выражение его прекрасных глаз, и лицо его казалось крайне отталкивающим, поскольку на нем явно было написано презрение к праву на существование всех остальных.

Мать… Где она была? Была ли она по-прежнему жива или Натаниель опоздал?