Из праха восставшие

— Кто здесь? — окликнул он тихо. — Где ты?

Чердачная пыль взметнулась и осела колышащейся тенью.

— Да, да, — сказал Том секундой позже. — Теперь я знаю его, твое благословенное имя.

Он подошел к лестнице, ведущей сквозь лунный свет на чутко ждущий чердак Дома.

Он глубоко вздохнул и задержал дыхание.

— Сеси, — сказал он наконец.

Дом вздрогнул.

На лестницу лился лунный свет.

Как зачарованный, Том двинулся вверх.

— Сеси, — сказал он еще раз.

Входная дверь начала тихо, чуть заметно поворачиваться и бесшумно закрылась.

Глава 23

Дар

Услышав вежливый стук в дверь, доктор Дуайт Уильям Олкотт оторвал глаза от россыпи фотоснимков, присланных с одного из раскопов в окрестностях Карнака.^[26] Эти снимки привели доктора в крайне благодушное настроение, иначе он попросту не стал бы отвечать на стук. Собственно говоря, его реакция ограничилась еле заметным кивком, но и этого было достаточно, ибо дверь тут же приоткрылась и в кабинет просунулась лысая голова.

— Я понимаю, что это несколько необычно, — начал его ассистент, — но там пришел ребенок…

— Весьма необычно, — сказал Д. У. Олкотт. — Обычно дети ходят в какие-нибудь другие места. У него не было предварительной договоренности?

— Нет, но он говорит, что принес вам некий «дар», и, увидев, что это такое, вы непременно согласитесь с ним поговорить.

— Весьма необычный способ добиваться встречи, — заметил Олкотт. — А что, может, и вправду посмотреть на этого ребенка? Это мальчик, да?

— Не просто мальчик, а мальчик, в чьем распоряжении находится некое древнее сокровище — так он, во всяком случае, утверждает.

— Ну это уж слишком, — расхохотался куратор. — Пригласите его сюда.

— Я уже здесь. — Тимоти, стоявший все это время у полуоткрытой двери, вошел в кабинет, под мышкой у него был длинный, громко шуршащий сверток.

— Садись, пожалуйста, — предложил Д. У. Олкотт.

— Я постою, сэр, если вы не возражаете. А вот ей было бы удобнее на двух стульях.

— На двух стульях?

— Если вы не возражаете.

— Смит, принесите еще один стул.

— Хорошо, сэр.

Получив в дополнение к первому стулу второй, Тимоти аккуратно уложил на них свою невесомую ношу.

— А теперь, молодой человек…

— Тимоти, — подсказал Тимоти.

— Так вот, Тимоти, у меня очень мало времени. Изложи, пожалуйста, свое дело.

— Хорошо, сэр.

— Ну и?

— Четыре тысячи четыреста лет, сэр, четыре тысячи четыреста лет и девятьсот миллионов смертей…

— Да, вот это красноречие. Смит, — повернулся Олкотт, — еще один стул.

— А теперь, сынок, — продолжил он, когда ассистент принес стул, — садись и повтори, пожалуйста, то, что ты только что сказал.

— Пожалуй, я лучше не буду, сэр. Это слишком похоже на ложь.

— Но почему же тогда, — задумчиво сказал куратор музея, — я тебе верю?

— Наверное, потому, сэр, что мое лицо вызывает доверие.

Д. У. Олкотт всмотрелся в бледное, напряженное лицо мальчика.

— А ведь, пожалуй, и да, — пробормотал он. — Ну так что же это, — кивок в сторону лежащего на стульях свертка, — у тебя такое? Ты знаешь слово «папирус»?

— Это слово знает каждый, сэр.

— Да, пожалуй. Каждый мальчик. Разграбленные пирамиды, Тут и все такое прочее. Мальчики знают, что такое папирус.

— Да, сэр. Взгляните, пожалуйста, на это — если у вас есть желание.

Судя по тому, как быстро встал куратор, желание у него было.

Он начал перебирать слои наружного папируса, как каталожные карточки, лист за листом сушеного табака с изображениями то львиной головы, то ястреба. Потом чуткие, опытные пальцы задрожали, заходили все быстрее и быстрее, потом замерли и Д. У. Олкотт судорожно вздохнул, как от удара в грудь.

— Мальчик, — сказал он и еще раз шумно вздохнул. — Где ты их нашел?

— Не их, сэр, а ее. И я ее не находил, скорее уж она меня нашла. Что-то вроде игры в прятки, говоря ее словами. Просто она перестала прятаться.

— Господи, — пробормотал Олкотт, продолжая рыться в хрупких листках. — Она что, действительно принадлежит тебе?

— Это взаимно, сэр. Она принадлежит мне, я принадлежу ей. Мы семья.

— Ну что ж, постараюсь поверить тебе еще раз, — сказал куратор, бросив на мальчика внимательный взгляд.

— Слава богу.

— И чему же ты так радуешься?

— Тому, что вы хотите мне поверить. В противном случае мне пришлось бы уйти.

Тимоти слегка подался в сторону.

---

26 Египетская деревня, вплотную примыкающая к руинам древних Фив.