Гора демонов

— Конечно! Это будешь решать ты сам.

Коль скоро они коснулись вопросов стратегии, Тула попросила трех Паладинов — Александра, Танкреда и Тристана — рассказать о своем опыте во время тридцатилетней войны. Позже что-то ведь можно будет использовать в разработке их плана. Они обещали сделать это с радостью.

— Юмор Танкреда может нам пригодиться во всех этих серьезных делах, — улыбнулась Дида.

У Сесилии не было повода появляться здесь, но отмеченные проклятием и избранные сожалели, что этой выдающейся личности нет с ними. На какое-то мгновение промелькнуло теплом и добротой лицо Маттиаса Мейдена, сидящего в зале на своем месте. И тут же все почувствовали тихое спокойствие и уверенность, которые наполняли все существо этого апостола любви к человеку. Поскольку ни Бранд, ни Андреас, ни Таральд, ни Ирмелин, ни Габриэлла не могли рассказать ничего существенного их вызывать не стали. Но тут подошла очередь одного из тех, кто сыграл определенную роль в роду Людей Льда.

Сын Тарье, Микаел Линд.

Тарье в первый раз после того, как держал на руках грудного ребенка, увидел свое дитя.

Тула сказала:

— Именно Микаела мы должны благодарить за то, что были записаны хроники рода. Он начал их писать, и мы с интересом следили за его работой. Микаел, ты не представляешь себе, какое огромное значение для нас имела твоя работа.

Скромный Микаел только радостно и счастливо улыбнулся.

Дида спросила его:

— Одно мне не ясно. Женщина в черном, жившая в лифляндском поместье была живым родственником той семьи, или же призраком Магды фон Стейерхорн?

— За точность не ручаюсь, — как бы извиняясь, рассмеялся Микаел.

— Но сам-то как ты думаешь?

— В душе моей сомнения нет, несмотря на все, что говорили другие — это была Магда фон Стейерхорн. Ее прикосновение вызвало во мне желание умереть, отравившее мою жизнь на все последующие годы. Писать сагу Людей Льда для меня стало наилучшим лекарством, очищающим душу. Этот труд и мой любимый сын, Доминик.

Габриэл сидел, открыв рот, и, не отрываясь, смотрел на великолепного Доминика, который встретил своего отца внизу в зале. Эти желтые глаза… Почему ему, Габриэлу, не дарованы такие же? Вот бы удивились в школе! Тула на подиуме сказала, что Доминик обладает силой передавать мысли на расстоянии, что он способен читать мысли других. Но на подиум его не вызвали. Не пригласили также ни Никласа, ни Лене, ибо они ничем не могли помочь, когда дело касалось Тенгеля Злого. С Виллему, наоборот, решили поговорить. Она была одной из самых ярких фигур рода во всех отношениях. Ее золотисто-рыжие волосы сверкали и искрились, освещаемые мягким желтым светом. Энергия била в ней ключом, предприимчивость переполняла ее. Всем было известно, что она обладала многими сильными свойствами. Ее желтые глаза могли светиться и обретать огромную силу. Когда-то она довольно хорошо могла колдовать, как утверждала сама, и надеялась, что все это осталось при ней. Она видела во сне, как первобытных Людей Льда изгнали с их родных мест рыцари, пришедшие с юга. Видела, как ее самые древние предки шли через тундру на запад, унося с собой свои тотемы и все таинственные предметы волшебства. И она чувствовала, что от одного из них исходит опасность. От одного, которого она видеть не хотела и заставила себя проснуться.

Однажды на каперской шлюпке предки из времен Тенгеля Доброго пришли ей на помощь. Но она помнит немногих из них. Да, она помнит Диду, ибо ее забыть просто нельзя. Позднее, после смерти, она, естественно, встретила их, всех добросердечных, хотя на многих из них смотреть было страшно, ибо жизнь их была глубоко несчастной.

— Да, — сказала Тула, когда Виллему замолчала. — Я полагаю, что тебя следует отнести к группе колдунов, возглавляемой Суль!

Виллему ничего не имела против этого.

— Но, кстати, о духах предков… — задумчиво начала она. — Я никогда не встречала Халькатлу. Откуда ты пришла?

Халькатла встала.

— Вы услышите мою историю сегодня ночью, когда наступит мое время. Но если вы думаете, что я некий шпион, засланный злыми силами, то забудьте об этом! Никто, кроме меня, не может так радоваться пребыванию вместе с вами. Моя история необычайна и это все, что я могу пока сказать.

— Мы послушаем тебя позднее, — сказала Тула. — Но твое имя, Халькатла? Оно наводит на мысль о датской и норвежской истории. 1100-е годы. Внучка датского короля Свена Эстридссена, прабабушка герцога Скуле, это ты?