Гора демонов

— Это лишь первая коллекция, — произнес один из человеколошадей, — за ней последует еще.

Многие в зале почувствовали нервный зуд от огромного желания посмотреть самые первые предметы клада Людей Льда. Многие вещи хранились и в ныне существующем кладе. Другие, скоропортящиеся, были утрачены. Это видел Хейке, сидевший довольно близко.

— Само собой разумеется, Сиглейк не мог пока дать их Ингегьерд, которая была по-настоящему опасна, — сказал Скрюм. — Но самым удивительным было то, что ни у Ингегьерд, ни у меня не родилось ни одного ребенка отмеченного проклятием. Я много думал над этим, но только сегодня ночью нашел объяснение. Проклятие, видимо, перешло на таран-гайцев.

— Абсолютно верно, — воскликнула Тула.

— Итак, честь хранить этот довольно скромный клад выпала мне. В том числе и волшебный корень. Я спрятал его в шкафу. Это стало нашей семейной тайной.

Но вот в долину пришла черная смерть. Грю, Ингегьерд и отец умерли, но у Грю был необыкновенный внук. Его звали Ивар. У вас есть возможность самим поговорить с ним, он присутствует здесь. У меня была дочь Сигни. Она вышла замуж за своего троюродного брата Ивара.

— Опасно, опасно, — промолвил Тенгель Добрый.

— Да, но думаю, что они сейчас расскажут сами.

Он уступил место на подиуме своей дочери и зятю. Они оказались такими застенчивыми, что не решились подниматься, а остались стоять на своих местах в зале. Двое молодых. Мужчина своими излучавшими доброту глазами напоминал Маттиаса, хотя лицом и фигурой похож на него не был, и женщина, несколько проще его, но такая же добрая. Это поняли сразу все, кто смотрел на нее.

— Да, мы поженились, — подтвердил Ивар. — И все шло хорошо. Сигни родила прекрасного мальчика, Хальварда. И знаете, что мы тогда сделали? Мы воспользовались шансом уехать из долины. Став в результате ужасного опыта предыдущих поколений более умными, мы ни словом не обмолвились о том, откуда пришли. Я занялся в Тронхейме ремеслом, и все у нас шло хорошо. В долине Людей Льда остался лишь один кровный потомок Тенгеля Злого, мой тесть Скрюм. А он был таким прекрасным человеком, что уживался со всеми, кто еще оставался там. Мы хотели, чтобы он перебрался к нам в Тронхейм. Ему уже исполнилось пятьдесят пять, и мы хотели обеспечить ему надежную старость.

Ивар мгновение помолчал, а затем продолжал:

— Но тут родовое проклятие снова дало о себе знать. Сигни родила еще одного ребенка, девочку Халькатлу. Должен сказать, никто так не был поражен, как Сигни и я, встретив ее здесь!

Халькатла строптиво дернула головой.

— Я расскажу вам всю правду, как она есть, — продолжал Ивар. — Первые годы мы прятали ее. Не давали никому из посторонних взглянуть на нее, ибо она была отмечена проклятием. Ребенком она была далеко не спокойным, справиться с ней было трудно. Но самое плохое состояло в том, что ее рождение явилось смертельной раной для Сигни. Моя любимая жена прожила еще четыре года. Но все это время она лежала в кровати, ей становилось все хуже и хуже. Она умерла во сне. Я остался один с девятилетним Хальвардом и четырехлетней Халькатлой, справиться с которой могли бы только, по меньшей мере, пять человек.

Когда ей исполнилось восемь лет, власти Тронхейма решили провести перепись населения. До сих пор нам удавалось прятать ее в доме. У нас был большой огород, где она могла бегать сколько ей угодно. Но Халькатла не могла сидеть взаперти, она была сложной молодой дамой. Два-три раза она убегала на улицу, и тронхеймцы уже начали шептаться о девчонке с кошачьими глазами, которая станет наводить на них порчу, как только подрастет.

Выбора у меня не оставалось. Если власти обнаружат Халькатлу, они тут же заберут ее. Ей грозит аутодафе. К тому же жизнь взаперти не для нее. Перед приходом счетчиков я и маленький Хальвард забрали с собой Халькатлу и уехали в долину Людей Льда, решив оставить ее там. С тяжелым сердцем сделал я это, ибо любил свою бедную дочь. Сам я должен был находиться в Тронхейме, работа шла хорошо, и я ради Хальварда должен был продолжить дело. Хальвард, когда вырастет, возьмет его в свои руки.

Мой тесть Скрюм взял заботу о Халькатле на себя…

В этот момент Скрюм, поднявшись с места, коротко сообщил:

— Да. Я с радостью заботился о ней, ведь она была моей внучкой, и я хотел стать для нее защитой. Однако не думаю, что Халькатла стала счастливее в долине Людей Льда. Она сохранила жизнь, это так. Но она была и продолжала оставаться отвергнутой. Я боролся за ее жизнь, за ее душу целых десять лет. Переносил из-за нее ужасные мучения. Зловещее наследство пало на бедную девочку так сильно! И была она столь одинока. Так горько одинока! Доброй ее назвать было нельзя, но я не хотел сознавать, что гибель некоторых людей в долине — дело ее рук, не желал понимать, что жители испытывали перед ней смертельный страх! Ах, я бы с удовольствием переехал в Тронхейм к моему зятю! Там я смог бы насладится всеми прелестями жизни. Но мое место было рядом с Халькатлой. У нее был только лишь я один.