Киран. Право воина. Книга вторая

Папа, к тому времени, был уже болен.

— И он сразу понял, что ты спала с другими мужчинами, — вспомнила я, поведение блондинистого воина. Да и намек Нрого теперь стал кристально ясен.

— А ты откуда знаешь? — удивилась мама.

— Да так… есть тут одни, с хорошим обонянием…

— Кира!

— Мам, ты уже почти закончила. Так что рассказывай дальше.

Насупилась, но продолжила:

— Он ушел. Понял все. Увидел по моим глазам, что никакого чувства вины нет, и ушел. Мое имя скандировали на улицах столицы, моим именем благословляли детей. Киара и Киран — сердце воина на двоих. Люди Иристана умеют быть благодарными, а мы с Кираном спасли шесть городов, не считая селения земледельцев, мы организовали наземную защиту, снимая оружие с захваченных кораблей. Мы спасали людей из плена. Мы организовывали колонны, вывозившие беженцев. Мы организовали поставки продовольствия из свободных территорий, мы устраивали лечебницы, в местах, куда из-под земли вели ходы эйтн. К нам во время войны шли с просьбами те, чьи дома захватывали оккупанты.

И мы не отказывали обездоленным. Больше года шла война, Кирюсь, и эту войну вели мы с Кираном. Единственные, кто посмел нарушить приказ хассара.

— Но… почему был такой приказ? — я все никак не могла это понять.

— Им требовалось время, для подготовки космического флота, Кирюсь. Потому хассарат Айгора и был отдан на растерзание захватчикам.

— Все равно уроды. А что было потом?

— Номинально война еще не была окончена. Эйтна-хассаш требовала моей смерти, воины встали на мою защиту. В этой ситуации Агарн неожиданно проявил благородство и решил позволить мне покинуть Иристан. Хассар пришел ночью, когда ты и Араван уже спали в своих постельках, которые были поставлены в моей спальне. Видимо я слишком сильно боялась вас потерять, вот и спали мы все в одной комнате. Когда Агарн вошел в дом, я как раз выносила фрукты, которые вы недоели в процессе, пока я сказку рассказывала. И вот я так и застыла с этими огрызками в руках. К счастью он не убивать пришел, просто поговорить хотел.

Некоторое время мы сидели в гостиной молча, а затем он сказал:

«Ты покинешь планету до окончания войны. Киран можешь взять с собой…».

— Как благородно, — фыркнула я.

— Не особо, — мама грустно улыбнулась.- Как я уже говорила, за время войны погибли две его дочери… Не особо хорошей матерью была Эталин. Агарн понимал — погибнешь ты, и вмешается правящий клан. Ведь старшая дочь хассара априори принадлежит им.

— И он тебя насовсем отпустил?

— Нет. До окончания войны. И только. Знаешь, если бы я не была знакома с Исинхаем, я потребовала бы полной свободы уже тогда… и получила бы смертную казнь, теперь я это понимаю. А тогда сжав зубы, все повторяла про себя слова Исинхая: «Начинай с малого.

Всегда начинай с малого!». И я согласилась. К сожалению, Араван оставался в доме моего отца, но я и не имела права забирать наследника клана МакЭдл. Вот так мы покинули Иристан, Кирюш.

И началась потрясающая и очень счастливая жизнь, где были только ты и я.

— А Исинхай?

— Увы, — мама пожала плечами. — Агарн предупредил сказал:

«Будешь жить одна, и я сохраню твою жизнь. Эйтна-хассаш требует наказания — десять плетей достаточно. Одна, за то что обманула, одна за то что сбежала, одна за то, что рисковала своей жизнью, одна за то, что отдалась этому ублюдку, и шесть за твоего второго мужчину! Того, с кем планировала сбежать от меня!

Сохранишь себя, и наказанием будут только плети, слово воина.

Посмеешь обмануть — я тебя убью!». Вот так вот, Кира. К сожалению, война закончилась слишком быстро, и у меня было всего два с половиной года, чтобы встать на ноги. Но за это время я получила образование, не без помощи Исинхая и за деньги твоего отца, а когда приказали ожидать воинов, покинула Гиерм. И с этой минуты я отвечала за нас двоих сама.

Смотрю на маму, и вот думаю — а я бы так смогла? Пойти наперекор всему и всем и отстоять себя, свое право на свободу, свою страну, свою жизнь… не знаю, смогла бы или нет, одно знаю точно — я бы не стала оставлять врагов за спиной!

— Кирюш?

— А? — на автомате отозвалась я.

— Ты о чем сейчас думаешь?

— О мести, мам, — призналась я. — Знаешь, я все понимаю, но прощать такое нельзя.

— Да неужели? — глаза у мамы потемнели. — Хорошо, допустим, мне есть за что мстить. Но за что ему собираешься мстить ты?