Четвертое Правило Волшебника, или Храм Ветров (др. изд.)

Испуганными небесно-голубыми глазами она смотрела, как он снимает себя одежду и аккуратно складывает. Не годится пачкать одежду кровью.

Теперь руки его не дрожали и нож он держал крепко. Он встал над ней, голый и сильно возбужденный — чтобы ей было видно, как хорошо она на него воздействует.

А затем приступил.

Глава 25

К комнате, которой Ричард пользовался как кабинетом, Кэлен и Кара подошли одновременно с коротко стриженной черноволосой девушкой, державшей маленький поднос с горячим чаем. Райна, стоявшая на часах возле двери вместе с Иганом и Уликом, широко зевнула.

— Ричард просил чай, Сэра?

Молодая женщина сделала реверанс — насколько это было возможно с подносом в руках.

— Да, Мать-Исповедница.

Кэлен забрала у нее поднос.

— Я отнесу ему, Сэра. Я все равно иду туда.

Сэра вспыхнула и попыталась не отдать поднос.

— Но вы не должны этого делать, Мать-Исповедница!

— Не говори глупостей! Я вполне способна пронести поднос десять шагов.

Завладев подносом, Кэлен отступила. Сэра не знала, куда деть руки, и просто поклонилась.

— Да, Мать-Исповедница, — пробормотала она и убежала в смущении. У нее был такой вид, будто ее подстерегли на большой дороге и ограбили. Сэра, как и другие служанки, очень серьезно относилась к своим обязанностям.

— Он давно здесь? — спросила Кэлен у Райны.

— Да. — Райна мрачно покосилась на дверь. — Всю ночь. В конце концов я поставила сюда взвод солдат и пошла спать. Он и Бердину заставил торчать с ним всю ночь.

Надо полагать, это и есть истинная причина плохого настроения Райны.

— Не сомневаюсь, что так было нужно, но я посмотрю, может, мне удастся уговорить его прерваться и немного поспать. Или хотя бы дать отдохнуть Бердине.

— Буду чрезвычайно признательна, — пробормотала Кара. — А то Райна становится сварливой, если Бердина ночью не спит.

— Бердине тоже нужен сон! — огрызнулась Райна.

— Уверена, они заняты чем-то важным, Райна, но ты, безусловно, права: если человек не высыпается, то пользы ему от этого нет. Я напомню об этом Ричарду. Иногда он так увлекается, что забывает о потребностях других людей.

Темные глаза Райны сверкнули.

— Спасибо, Мать-Исповедница!

Держа поднос одной рукой, Кэлен открыла дверь. Кара, вставшая на пост возле Райны, внимательно проследила за Кэлен, чтобы убедиться, что та не уронила поднос, и только после этого закрыла дверь.

Ричард сидел спиной к двери и смотрел в окно. Огонь в камине еле теплился.

Кэлен самодовольно ухмыльнулась. Сейчас она положит конец его хвастовству. Но прежде чем она успела поставить поднос и зазвенеть чашками, чтобы привлечь его внимание, Ричард, не оборачиваясь, произнес:

— Рад, что ты пришла, Кэлен.

Нахмурившись, она поставила поднос на стол.

— Ты сидишь спиной к двери. Откуда ты знаешь, что это я, а не служанка, которую ты попросил принести чай?

Ричард недоуменно оглянулся.

— А почему, собственно, я должен считать, что это служанка, когда это ты?

Казалось, он искренне озадачен ее вопросом.

— Клянусь, Ричард, у меня иногда от тебя мурашки бегут по спине!

Про себя Кэлен решила, что он увидел ее отражение в стекле.

Ричард подошел к ней и поцеловал ее.

— Рад тебя видеть. Без тебя мне было одиноко.

— Ты хорошо спал?

— Спал? Нет, пожалуй. Но хотя бы волнения прекратились. Не знаю, что бы мы делали, если бы снова взошла красная луна. Просто не верится, что люди способны превратиться в дикарей из-за такой ерунды.

— Но ты должен признать, что это весьма необычное зрелище… И пугающее.

— Да, но от этого у меня не возникает желания с воплями бегать по улицам, бить окна и поджигать дома.

— Это потому, что ты магистр Рал и у тебя больше здравого смысла.

— И дисциплины тоже. Я не позволю крушить все вокруг и калечить ни в чем не повинных людей. Если такое произойдет еще раз, я прикажу солдатам подавить беспорядки немедленно, а не ждать в надежде, что к людям вдруг вернется разум. У меня есть дела поважнее, чем переживать из-за людских суеверий.

По его тону Кэлен поняла, что Ричард на грани взрыва.

Под глазами у него обозначились темные круги. А она знала, что если человек долго недосыпает, то быстро становится раздражительным. Одну ночь не спать — это ничего, а вот три ночи подряд — уже перебор. Оставалось надеяться, что недосыпание не отразилось на его способности соображать.