Четвертое Правило Волшебника, или Храм Ветров (др. изд.)

— Если сюда вовлечены духи, почему же они желают нам такого несчастья? Они же сами отнесли нас в обитель между мирами, где мы были вместе. — Кэлен отчаянно сопротивлялась потоку. — Почему они так жестоки с нами?

— Возможно, потому, — прошептала Шота, глядя на Кэлен, — что ты предашь Ричарда.

У Кэлен сжалось сердце. У нее в голове зазвучало пророчество:

…ибо та, что в белом, его истинная любовь, предаст его своей кровью.

Она вскочила на ноги.

— Нет! — Ее руки сжались в кулаки. — Я никогда не причиню Ричарду боль! Я никогда не предам его!

Шота спокойно потягивала чай.

— Сядь, Мать-Исповедница. — Кэлен, отчаянно стараясь не разрыдаться, упала на стул. — Я могу управлять будущим не больше, чем прошлым. Я предупреждала, что тебе потребуется храбрость, чтобы услышать ответы. — Она показала на свою голову. — Не только здесь, — она приложила руку к сердцу, — но и здесь тоже.

Кэлен заставила себя глубоко вздохнуть.

— Прости меня. Ты не виновата. Я знаю.

Шота приподняла бровь.

— Хорошо, Мать-Исповедница. Умение принять правду — первый шаг на пути к власти над своей судьбой.

— Шота, не хочу показаться неуважительной, но, наблюдая будущее, нельзя получить точных ответов. Помнится, ты говорила, что я коснусь Ричарда своей властью. Я думала, она уничтожит его. Я хотела покончить с собой, чтобы твое пророчество не сбылось, но Ричард не позволил мне совершить самоубийство. Раз так, твое видение будущего, казалось, было истинным, но все произошло совсем по-другому. Я коснулась Ричарда, но его магия защитила его, и он не получил никакого вреда.

— Я не видела результатов твоего касания. Только то, что ты коснешься его. Это большая разница. Сейчас я вижу, что ты выйдешь замуж, а он женится.

Кэлен оцепенела.

— За кого я должна выйти замуж?

— Я вижу только туманный силуэт. Я не знаю, кто это будет.

— Шота, мне говорили, что твои видения будущего — форма пророчества.

— Кто тебе это сказал?

— Волшебник. Зедд.

— Волшебники, — пробормотала Шота. — Они не в силах постичь разума ведьмы, хотя воображают, что знают все.

Кэлен отбросила назад свои длинные волосы.

— Шота, мы собирались быть честными друг с другом, помнишь?

Шота вздохнула.

— Хорошо, я готова признать, что в этом случае он в основном прав.

— Пророчество не всегда сбывается так, как оно видится. Страшных опасностей можно избежать или видоизменить их. Как ты думаешь, есть способ, которым я могу изменить это пророчество?

Шота нахмурилась.

— Пророчество?

— То, о котором ты говорила. О предательстве Ричарда.

Шота нахмурилась еще больше.

— Ты хочешь сказать, что это было еще и предсказано пророчеством?

Кэлен отвела взгляд.

— Тот волшебник, чей разум захватил Джегань, сказал, что император осуществил пророчество, чтобы заманить Ричарда в ловушку. Оно тоже говорит о том, что я предам Ричарда.

— Ты помнишь это пророчество?

Кэлен провела пальцем по ободку чашки.

— Это одно из тех воспоминаний, которые мы хотели бы навсегда изгнать из памяти, но не можем. С красной луной придет огненный вал. И тот, кто опоясан мечом, увидит смерть своего народа. Если он будет бездействовать, он сам и все, кто ему дорог, погибнут в горниле пожара. Ибо ни один клинок, выкованный из стали или созданный магией, не может поразить этого врага. Чтобы погасить пожар, он должен искать ответ у ветра. И на этом пути его поразит молния, ибо та, что в белом, его истинная любовь, предаст его своей кровью.

Шота откинулась на спинку стула, держа чашку в руках.

— Это правда, что события, о которых говорится в пророчестве, могут быть изменены или можно их избежать, но не в пророчестве со взаимосвязанной развилкой. Это пророчество именно таково, и оно — ловушка для жертвы. Красная луна говорит о том, что ловушка захлопнулась.

— Но должен быть способ. — Кэлен снова пригладила волосы. — Шота, что я должна делать?

— Ты должна выйти замуж за другого, — прошептала Шота, — а Ричард — жениться на другой.

— Шота, я знаю, что ты говоришь правду, но разве я могу предать Ричарда? Я не лгу; я умерла бы прежде, чем это сделала. Мое сердце не позволит мне предать его. Я не смогу.