Четвертое Правило Волшебника, или Храм Ветров (др. изд.)

— Я не буду изображать сумасшедшую.

— Именно изображать! Только не сиди без дела в грязи. Изображай!

Энн наклонилась к нему:

— Зедд, ты же не можешь всерьез думать, что это нам чем-то поможет.

— Ты же сама говорила. Слоняюсь повсюду с чокнутым стариком. Это были твои слова.

— Я же не предлагала этой затеи!

— Может, и не предлагала — зато ты меня вдохновила. Я не забуду об этом упомянуть, когда мы будем рассказывать всем нашу историю.

— Рассказывать всем! Во-первых, это нам не поможет. Во-вторых, я прекрасно понимаю, что ты будешь только счастлив всем раззвонить об этом. И поэтому тоже, кстати, я не буду играть в эту дурацкую игру!

Зедд взвыл, как койот, и упал, словно подрубленное дерево, расплескав навоз. Энн возмущенно утерла лицо.

Из-за забора часовые нантонгов мрачно смотрели на своих пленников. Зедд и Энн сидели в навозе спиной друг к другу и развязывали веревки, которыми были связаны их запястья. Часовые, вооруженные копьями и луками, по этому поводу не переживали: они знали, что пленникам все равно не сбежать. И Зедд знал, что они правы.

С утра у хлева собралась вся деревня. Нантонги были счастливы, что у них есть жертвы, которые умилостивят духов и передадут им послания от живущих. Они были уверены, что теперь их жизнь в безопасности.

Но теперь, глядя на пленников, часовые и жители деревни быстро теряли свой оптимизм. Они поспешно проверяли, плотно ли замотаны их лица, а охотники погуще обмазались белой золой.

Зедд просунул голову между колен и покатился по вонючей жиже. Он описал круг вокруг Энн и, остановившись, захохотал сумасшедшим хохотом.

— Перестал бы ты, старик! — проворчала она.

Зедд распростерся в грязи перед нею и, помешивая навоз, тихо сказал:

— Энн, у нас важное дело. И здесь его выполнить гораздо проще, чем в подземном мире, куда нас хотят отправить эти ребята.

— Я знаю, что мы ничего не сделаем, если умрем.

— Тогда не лучше ли постараться остаться в живых, так?

— Еще бы, — буркнула Энн. — Но я не представляю себе как.

Зедд шлепнулся лицом ей в колени. Она вздрогнула от отвращения и сморщилась, когда Зедд, вскочив, обвил грязными руками ее шею.

— Энн, если мы ничего не предпримем, то умрем как пить дать. Если попробуем драться — тоже. Без магии мы бессильны. Остается лишь сделать так, чтобы они сами нас отпустили. Их языка мы не знаем, и даже если бы знали, я сомневаюсь, что нам удалось бы их уговорить.

— Да, но…

— Как я понимаю, надежда у нас одна — убедить их, что мы сумасшедшие. Они хотят принести священную жертву духам своих предков. Взгляни на часовых — скажешь, у них радостный вид?

— Ну… нет.

— Если они решат, что мы чокнутые, им придется дважды подумать, прежде чем приносить нас в жертву духам. А вдруг духи обидятся? Сочтут проявлением неуважения, что им скармливают придурков. Ты поняла мою мысль?

— Но это… безумие.

— Взгляни на это с их точки зрения. Если они хотят, чтобы духи их уважали, значит, сами должны их уважать. Представь себе свадебную церемонию. Она, как и жертвенный обряд, символизирует единство, преемственность и надежду на будущее. Представь, что тебе предложили бы в женихи сумасшедшего? Разве тебя бы это не оскорбило?

— Если бы мне предложили тебя — оскорбило бы.

Зедд взвыл в небо. Энн вздрогнула и отпрянула от него.

— Это наша единственная надежда, Энн, — снова зашептал он ей в ухо. — Даю слово Волшебника первого ранга, что никому не расскажу, как ты себя тут вела. — Зедд отодвинулся и усмехнулся ей. — Кроме того, это забавно. Вспомни, разве в детстве ты не любила возиться в грязи? Это же было самое здоровское развлечение!

— Это нам не поможет.

— Пусть не поможет — давай хотя бы перед смертью повеселимся, вместо того чтобы сидеть и дрожать от страха и холода. Ну же, аббатиса, дай волю ребенку в себе. Делай все, что взбредет тебе в голову. Забавляйся. Будь как дитя.

Энн задумалась.

— И ты никому не расскажешь?

— Я же дал слово. Кроме меня, никто не узнает. Ну и нантонгов, конечно.

— Очередной твой отчаянный поступок, да, Зедд?

— У нас нет времени отчаиваться. Давай играть.

Энн улыбнулась хитрой улыбкой. Потом пихнула Зедда в грудь и опрокинула его в грязь. Хохоча, как безумная, она прыгнула на него сверху.