Четвертое Правило Волшебника, или Храм Ветров (др. изд.)

Рука Дрефана нащупала ее пальцы и попыталась их успокаивающе пожать. Кэлен отбросила его руку так, словно ее коснулась змея. Она не клялась держать его за руку. Она не клялась принимать от него утешение. Она его жена и позволит ему делать с ней все, что она должна позволить ему с ней делать, но она не обязана держать его за руку.

Кэлен отчаянно пыталась убедить себя рассуждениями. Ричард должен войти в Храм Ветров. Храм Ветров потребовал за это цену. Дух дедушки Чандалена предупредил ее, что она не должна от этого уклоняться. Она помнила его слова слишком хорошо:

— Мне не назвали цену, но я предупреждаю тебя, что нет пути избежать расплаты. Должно быть так, как будет тебе открыто, или погибнут все. Я прошу, чтобы, когда ветры укажут путь, ты прошла по нему, иначе случится то, что я тебе показал.

Она должна позволить Дрефану касаться ее. Но, вспомнив его прикосновение, Кэлен опять разозлилась. Ей не нужна его нежность!

А что ей нужно? Чтобы он был грубым? Разумеется, он должен ее касаться, без этого ничего не получится. Ричард должен войти в Храм Ветров. Она должна позволить Дрефану сделать это.

Кэлен протянула руку и нащупала руку Дрефана. Она положила ее себе на живот. Рука осталась лежать.

Чего он ждет? Она чуть было не крикнула, чтобы он делал то, что должно быть сделано. Взял то, что принадлежит его брату по сердцу, а не по клятве.

Кэлен лежала, чувствуя на животе руку Дрефана, и слушала мертвую тишину ночи. Внезапно она осознала, что старается услышать звуки из дома, где были Надина и Ричард. Она закрыла глаза.

Рука Дрефана переместилась ей на грудь. Сжав кулаки, Кэлен заставила себя лежать спокойно. Она должна позволить ему все. Она попыталась подумать о другом, вспомнить то, что зубрила когда-то в детстве. Но не смогла.

Он был нежен, но это утешения не приносило. Под его пальцами Кэлен чувствовала себя оскверненной — и то, что он отныне стал ее мужем, не имело никакого значения. Он мог быть нежен, а мог быть груб — никакого значения.

Рука Дрефана скользнула ей между ног, и у Кэлен едва не остановилось дыхание. Она вспомнила, как он шарил между ног у Кары. Теперь он делает это с ней.

Она ненавидела его. Она вышла замуж за человека, которого ненавидела.

Кара чувствовала то же самое, что Кэлен чувствует сейчас. Кара не так наивна в этих вещах. Кара не стала бы вести себя так глупо. Кэлен позволила руке Дрефана делать то, что она делала.

От нее зависит жизнь людей. Она должна спасти людей от чумы, насланной Джеганем. Это ее долг.

Неожиданно Дрефан поднялся. Его темный силуэт навис над Кэлен. Его колено осторожно ткнулось ей в бедра — немая просьба раздвинуть ноги. Это скоро закончится, сказала она себе, и сделала то, чего он хотел.

Дрефан медленно опустился на нее. Он был большой, такой же большой, как Ричард. Кэлен испугалась, что он раздавит ее, но он приподнялся на локтях и не причинил ей боли. Он был осторожен, а она только мешала ему. Он должен это сделать, и она должна ему помогать.

Кэлен поморщилась от боли: она была не готова. Но было уже поздно; Дрефан проник в нее. Она закусила губу.

Она никогда еще не чувствовала себя столь беспомощной. Она вышла замуж за Дрефана, не за Ричарда, и Дрефан, а не Ричард, взял ее. Все было потеряно. Она хотела закричать в муке, но вместо этого ей пришлось напомнить себе, что надо дышать. Она крепко сжала веки и начала считать про себя удары сердца.

Это тянулось дольше, чем она надеялась, но короче, чем она боялась. Наконец Дрефан скатился с нее. Он выполнил свою задачу, но, казалось, был этому не слишком рад. Как ни странно, это принесло Кэлен какое-то облегчение. Он лег на спину, и она смогла свободно вздохнуть. Добрые духи, кончено!

Она сказала себе, что это было не так уж и плохо. Вернее, это было никак. Она почти ничего не чувствовала. Не так ужасно, как она боялась. Просто никак.

Но что-то она все же почувствовала. Почувствовала себя оскверненной.

Она помнила, как это было с Ричардом. Она помнила, как желала его. Помнила дикую страсть. Помнила, как кричала от яростного наслаждения.

Почему же сейчас это было не так?

Потому что она не любит Дрефана, вот почему. И не просто не любит, а ненавидит. И не только за его руки, шарящие по Каре. Во всем его облике была какая-то фальшь, а в синих глазах — вероломство. Раньше она чувствовала это, но не осознавала, а вот сейчас осознала.