Четвертое Правило Волшебника, или Храм Ветров (др. изд.)

Когда Даркен Рал назвал второе условие, у Ричарда подогнулись колени.

— Он имеет право? — Голос Ричарда был еле слышным. — Он может этого требовать?

Денна отвела взгляд.

— Да.

Ричард отвернулся и провел рукой по глазам.

— Что для меня важнее… — пробормотал он. — Я соглашаюсь на цену.

— Я так и знал. — Злорадный смех Даркена Рала разнесся по Храму Ветров. — Я знал, что даже это ты сделаешь ради нее.

Ричард повернулся к призраку и простер к нему руку.

— Назвав эту цену, ты показал мне пустоту своей души. И сделал ошибку, ибо теперь я могу использовать эту пустоту против тебя.

Даркен Рал перестал смеяться.

— Ты согласился на цену, которую я установил в пределах своей власти. Все, что ты можешь сделать, это вышвырнуть меня из ветров. Но цена останется ценой; мир духов предпишет тебе заплатить ее, ибо она названа и принята.

— Пусть духи делают то, что должны, — сказал Ричард. — Но ты испытаешь мою месть за все, что ты сделал, включая цену, которую потребовал, когда мог удовольствоваться лишь первым условием.

Ричард освободил магию. Древнюю Магию Ущерба, незамутненную ни одной частицей Магии Приращения. Это была сила освобожденной пустоты.

Свет навсегда перестал существовать для духа Даркена Рала.

С душераздирающим воплем он канул в тень Владетеля подземного мира, куда не долетал ни один лучик Света Создателя.

Это и было истинным вечным мучением, уготованным Владетелем его жертвам.

Когда призрак Даркена Рала исчез, Ричард повернулся к широким дверям.

— Прости, Ричард, — донесся до него нежный голос Денны. — Никто, кроме него, не потребовал бы от тебя этого.

— Я знаю, — прошептал Ричард и вызвал молнию, которая должна была вернуть его в мир живых. — Я знаю.

Глава 64

Дрефан взял Кэлен под руку. В белых складках его рубашки висели два красных эйджила.

— Разве не пришло время перестать притворяться, моя женушка? Не пора ли признать, что ты хочешь меня, и отдаться своим желаниям?

Кэлен с ненавистью посмотрела в его синие глаза Даркена Рала.

— Ты действительно не в своем уме или просто строишь из себя сумасшедшего? Я согласилась стать твоей женой, чтобы покончить с чумой, а не потому, что об этом мечтала. Когда ты уже с этим смиришься? Я не люблю тебя и никогда не полюблю.

— Любовь? Разве я когда-нибудь говорил о любви? Только о страсти.

— Ты просто мечтатель, если воображаешь, что я когда-либо…

— Ты уже. И хочешь этого снова.

Ее убило, что Дрефан так легко догадался, что случилось с Ричардом. И он постоянно напоминал ей об этом. Он насмехался над ней. Это было ее вечное наказание за то, что она сделала, пятно, которого она не могла смыть.

В горах прогремел гром: там начиналась гроза. Вспышки молний напомнили Кэлен о Ричарде.

— Никогда.

— Ты моя жена. Ты дала клятву.

— Да, Дрефан, я дала клятву, и я — твоя жена. Но духи удовлетворены тем, как я ее выполняю. Они не требуют большего, иначе чума бы не прекратилась. — Она высвободила руку. — Если ты меня хочешь, тебе придется меня изнасиловать. По доброй воле я к тебе в постель не полезу.

Его улыбка бесила ее.

— Я могу подождать, пока ты наконец не признаешь свою страсть. Я хочу, чтобы ты тоже наслаждалась. Я мечтаю о том дне, когда ты попросишь меня об этом.

Он пошел к двери, но она окликнула его:

— Зачем тебе понадобились эйджилы Бердины и Кары?

Он поглядел на красные стержни.

— Ну, я подумал, что магистр Рал должен носить их как символ власти. В конце концов, Ричард носил эйджил. И ты носишь.

— Эйджил мы носим не как символы власти, а как символы нашего уважения к тем, кому они принадлежали.

Он пожал плечами.

— Солдаты трепещут, видя, что я их ношу. Это полезно. Спокойной ночи, моя дорогая. — Он улыбнулся. — Позови меня, если тебе что-то понадобится.

Бормоча проклятия, Кэлен вошла в свои покои. Она устала и хотела лишь одного: упасть в кровать и заснуть. Но она знала, что уснуть ей не удастся.

Бердина ждала ее.

— Он лег спать? — спросила она, имея в виду Дрефана.

— Да, — ответила Кэлен. — И я собираюсь сделать то же самое.

— Нет. Вы должны пойти со мной.