Ромео с большой дороги

До Ложкина я добралась за сорок минут. И МКАД, и Новорижское шоссе оказались почти пустыми, основная масса москвичей уже лежала в своих постелях, впереди людей ждала рабочая неделя.

В нашем доме тоже было темно и тихо. Даже собаки не вышли встретить хозяйку, мерное сопение из гостиной сообщало о том, что стая разлеглась на мягких диванах и зарылась в пледы.

Стараясь не шуметь, я поднялась по лестнице, вошла в свою комнату и, ощущая свинцовую усталость, со всего размаха шлепнулась на кровать. И вдруг вместо мягкого матраса тело ощутило нечто странное, какую-то достаточно твердую кучу.

– Блин! – вдруг заверещала куча визгливым голосом. – Кто тут?

– Помогите! – заорала я, совершенно не ожидавшая обнаружить в своей постели живое одеяло.

Из коридора послышался топот, вспыхнул свет, на пороге появилась Маня.

– Мусик, что случилось? – воскликнула она.

Я стала тыкать пальцем в перину, под себя:

– Там, кричит…

– Безобразие! – завозмущалась Зайка, тоже входя в мою спальню. – Явилась домой ночью и устроила трамтарарам! Между прочим, людям с утра на работу!

«Одеяло» подо мной зашевелилось, из-под него высунулась растрепанная голова.

– Танюшка… – ахнула я.

– Это кто? – не снижая голоса, осведомилась Маша, не узнавшая Борейко.

– Просто очуметь! – топнула ногой Ольга.

– Ну вы вообще… – зевнула Таня. – Можно подумать, впервые видимся!

– Почему она тут спит? – слегка растерялась Маша.

– Действительно, – покраснела Зайка, – неожиданно встретить у Даши в кровати гостью. Ира! Ира!

– Чего? – сонным голосом спросила домработница, заглядывая в комнату.

– По какой причине Татьяна оккупировала Дашину спальню? – налетела на нее Зайка. – Смею напомнить, у нас на первом этаже имеются две пустые гостевые комнаты.

– Одна, – меланхолично возразила Ирка.

– А вторая куда подевалась? – изумилась Ольга.

– Там малыш поселился.

– Кто? – подпрыгнула я. – Еще и какие-то дети приехали?

– Забыли, Дарь Иванна? – прищурилась Ирка. – Крошка у нас теперь имеется, сынок Александра Михайловича.

– Заканчивайте визжать, – недовольным голосом прохныкала Татьяна.

– Ты весь день проспала! – осенило меня. – Не вылезала из-под одеяла?

– Устала очень, – потянулась Таняшка. – А теперь я бодра. Дайте кофе, тосты, джем, масло! Ирка, хлеб пожарь до румяной корочки! Я не расистка, но негров к завтраку не хочу.

– Сейчас ночь! – взвилась Зайка. – Час пробило!

– Скажите, пожалуйста… – удивилась Борейко. – И что, кофе не дадут? У вас как в пионерлагере? Пищеблок закрыт, повар домой ушел?

– Ступай вниз, – приказала я.

Татьяна схватила мой халат, помяла его в руках и недовольно отметила:

– Ну и дерьмо ты носишь! Неужели шелковый купить жаба душит?

Зайка раскрыла рот, чтобы достойно ответить гостье, но тут Борейко, побледнев, наклонилась над ковром и стала издавать ужасные звуки. Присутствующие бросились к ней, поднялась суматоха.

– Несите полотенце! – командовала Зайка.

– Надо дать ей стакан воды с солью, – засуетилась Маша, – а еще лучше два.

– Ни за что не стану пить гадость, – простонала Таня и откинулась на подушку. – Ой, умираю!

– Зачем такое питье? – удивилась Ирка.

– Ее тошнит, – заявила Машка. – Если у собаки плохо с желудком и исключен острый живот, то следует животное…

– Замолчи, – проныла Танька, – погибаю.

– У нее температура, – загремел, вваливаясь в комнату, Дегтярев. – Где-то тут у Дарьи аптечка. Вот, на, сунь под руку.

– Что? – застонала Борейко.

– Градусник, – ответил полковник, – его под мышку ставят.

– Это не гламурно, – закапризничала Танюшка. – Вся Европа держит термометр во рту… Подмышка… Фу, крайне вульгарно!

Я опустилась в кресло. Похоже, Тане не так уж и плохо, если она вспоминает о гламурности.

– Совай куда хочешь, – велел Дегтярев.

– Засовывай, – не преминула «ущипнуть» толстяка Зайка. – Глагола «совай» в русском языке нет.

– Если можно сказать, то есть, – не сдался Александр Михайлович.

– Я умираю, а вы о ерунде спорите, – протянула Татьяна.

– Всем слушать меня! – начал заниматься своим любимым делом – раздачей указаний – полковник. – Ирина, немедленно ступай к телефону и вызови из ложкинского медпункта дежурного врача.

– Я хочу гоголь-моголь. Из трех желтков, с сахаром и коньяком, – приподнялась над подушкой Таня. – Немедленно сделайте!