Ромео с большой дороги

Невидимая рука схватила Феню за желудок и стала медленно сдавливать его ледяными пальцами. Анна уцепилась за консоль, на которой валялись всякие мелочи: ключи, расческа, кошелек. Аля, выпрямившись, словно солдат, сдающий экзамен по строевой подготовке, пошагала к выходу, распахнула дверь, плюнула на порог и, повторив: «Пятнадцатое мая. Все умрете, суки. Никого не останется», – побежала по лестнице вниз.

– Пожалуйста, закрой дверь, – еле слышно прошептала Анна.

– Сейчас, – с трудом ворочая языком, ответила Феня, но двинуться не сумела.

С площадки донеслось звяканье, потом раздался голос Нины Ивановны:

– Ну хороши, дверь нараспашку! Подобная беспечность в наше время может дорого стоить! Феня, детям уже спать пора. Могу их у себя положить…

Продолжая говорить, Нина Ивановна вошла в квартиру Волковых.

– Аня, Феня, – удивилась она, – отчего молчите?

– Нет у нас охоты болтать, – нашлась нянька, – и веселиться причин не найти.

– Петр Михайлович… он… – прозапиналась соседка.

– Жив пока хозяин, – перебила Нину Ивановну Феня. – Ксюшу с Алешей скоро заберу, вот только Анну Сергеевну уложу, она еле жива. Завтра выходной, если ребята чуть позже лягут, не страшно.

– Ой, конечно! – засуетилась Нина Ивановна. – Я так… просто… думала… Господи, у вас тут деньги валяются!

У Фени уже не в первый раз за сегодняшний день начали подламываться ноги. А слишком любопытная соседка ловко наклонилась и схватила пачку долларов, валявшуюся у вешалки.

– Матерь божья! – чуть не задохнулась она. – Сколько тут? Целое состояние.

– Сто тысяч, – весело сообщила Анна.

– Баксов? – бледнея, уточнила Нина Ивановна.

– А то не видишь! – еще больше развеселилась Волкова. – Именно их, зеленых рубликов.

– Не может быть, – плачущим голоском протянула Нина Ивановна. – Откуда столько? Неужели сто тысяч?

– А ты пересчитай, – залихватски предложила Анна.

Видно, изумление Нины Ивановны было слишком велико. Забыв об элементарных приличиях, она сорвала резинку и зашуршала ассигнациями, слюнявя пальцы.

– Раз, два, три… восемь… двенадцать… Погодите!

– Что-то не так? – откровенно засмеялась Анна.

– Но…

– Что?

– Это не деньги.

– Да ну?

– Просто бумажки, – растерянно подтвердила соседка. Потом взяла одну купюру и изучила ее на просвет. – Нет, правда, они фальшивые.

– На ксероксе отпечатаны, – охотно пояснила Анна.

– Зачем вам эта ерунда? – растерялась соседка.

Волкова ухмыльнулась:

– У детей игра настольная есть, «Монополия», там на деньги сражаются. Леше захотелось «настоящие» доллары, вот мы их ему и сделали.

– А я уж подумала… – протянула Нина Ивановна и осеклась.

– Что? – издала смешок Анна. – Что мы банк ограбили? Ха-ха-ха! Сегодня такое предположение звучит как нельзя кстати.

Смех Волковой перешел в плач, затем в крик, опять в хохот и в вой.

Тут Феня очнулась и выпихнула соседку на лестницу.

– Ну ты, Нина, даешь! – забыв о вежливом «вы» и об отчестве, воскликнула нянька. – Совсем Анну Сергеевну доконала. Нашла, когда дурацкие беседы вести, Петр-то Михайлович при смерти. Довела мне хозяйку до истерики!

– Глупо вышло, – растерянно ответила Нина Ивановна. – Пачка так натурально смотрелась!

– У Леши еще парочка пистолетов имеется, – гаркнула Феня, – вылитые «наган» с «маузером»! Ты сходи в милицию, заяви на парня!

– Уж прости меня, Феня, – занервничала Нина Ивановна, – я ведь не со зла.

– И ты извини, – спохватилась нянька. – Ну и денек выдался! Нервы сплошные.

– Пусть Ксюша с Алешей у меня лягут, – засуетилась желавшая искупить свою вину соседка. – В комнате Миши устрою, там как раз кровать с диваном стоят. И Риту приводи.

– Спасибо, – кивнула Феня, – младшая уже дома спит, а старших и правда приюти, не до детей Анне Сергеевне сейчас.

Договорившись с Ниной Ивановной, Феня ринулась домой и нашла хозяйку в коридоре. Анна тупо перебирала разбросанные зеленые бумажки.

– Пойдемте в спальню, – велела Феня.

– Ты откуда знаешь? – вскинула голову хозяйка.

– О чем? – прикинулась дурой нянька.

Анна сгорбилась:

– Не идиотничай.

– Разговор ваш с Федором слышала, – призналась Феня. – После Нового года вы ночью секретничали.

– Понятненько. И никому не разболтала?

Нянька пожала плечами:

– Нет.

– Почему?

– Не мое дело, – спокойно ответила Феня. – Я к детям приставлена, об них и думать должна.