Танцы с огнем

Роуан решила отпраздновать достижения каким-нибудь сладким шедевром Марг и просочилась на кухню.

Марг возилась в своем огороде, собирала полезные травки.

— Это мы привезли дождь, — похвасталась Роуан. — Он не прекращался всю обратную дорогу.

— Впервые за много недель мне не пришлось поливать огород. Земля хорошо напиталась водой, но хотелось бы побольше. Жаль только, мошкара налетела. — Марг прихлопнула несколько мошек, побрызгала лицо и руки репеллентом, собственноручно приготовленным из настоя эвкалипта и мяты, подхватила корзину. — Мне кажется, ты не прочь перекусить.

— Что-нибудь очень-очень сладкое.

— Найдется. — Марг внимательно взглянула на Роуан. — Ты выглядишь поразительно хорошо для женщины, протопавшей несколько часов под дождем.

— Наверное, потому, что я поразительно хорошо себя чувствую.

— Это имеет отношение к некоему зеленоглазому симпатяге?

— Ну, он топал со мной. Это не повредило.

Марг вошла в кухню, поставила корзину на рабочий стол.

— Я с такой радостью наблюдаю за романами — твоим и твоего отца.

— Я не… Моего отца?

— Столкнулась с Лукасом и его подругой во время фейерверка, а пару дней назад в питомнике. Она помогала Лукасу выбирать цветы.

— Цветы? Ты уверена, что говоришь о моем папочке? Лукасе Душителе Живой Зелени Триппе?

— А о ком же еще? — Марг отрезала огромный кусок торта «Черный лес». — Элла помогает ему разбить клумбу. Для начала маленькую. Он приглядывался к перголам.

— Перголам? Ты имеешь в виду такие… — Роуан пальцем нарисовала в воздухе арку. — Брось. Садовые достижения папочки начинаются и заканчиваются стрижкой газона.

— Жизнь не стоит на месте, все меняется. — Марг придвинула Роуан тарелку с тортом и большой стакан молока. — Давно пора. Приятно смотреть, как горят его глаза от чего-то, не связанного с парашютами или моторами. Порадуйся за него, Роуан, особенно сейчас, когда здесь творится бог знает что.

— Я просто не знаю, как к этому относиться. И чем плохо стоять на месте, если место хорошее?

— Даже хорошее место может надоесть, особенно если стоишь один. Милая, не зря слова «один» и «одиночество» от одного корня. Ешь торт.

— Папа не одинокий! Он всегда занят. У него полно друзей.

— И никого, когда он выключает свет… до недавнего времени. Если ты не заметила, насколько он стал счастливее с появлением Эллы, значит, просто не обращаешь на него внимания.

Роуан пыталась найти ответ на этот упрек, как вдруг заметила выражение лица Марг, отвернувшейся к раковине, чтобы вымыть травы. Кажется, она и здесь что-то упустила, иначе сразу бы заметила ее печаль.

— Марг, что случилось?

— Да просто нелегкая полоса. Для некоторых и вовсе тяжкая. Я понимаю, тебе, наверное, было бы спокойнее, если бы Лео Брейкмен пропал навсегда, и я нисколечко тебя не виню, но Айрин-то на пределе…

— Если он вернется, или его поймают, он, скорее всего, засядет в тюрьму. Вряд ли ей станет легче.

— Всегда лучше знать. А пока ей придется искать еще одну работу. Школьного жалованья не хватит на оплату всех счетов, а она еще заложила дом, чтобы заплатить залог за Лео. И работая с утра до ночи, она не сможет ухаживать за ребенком.

— Неужели родня не может помочь ей?

— Видимо, недостаточно. Дело же не только в деньгах, но и во времени, в силах. В последний раз, когда я ее видела, она еле держалась на ногах.

— Мне ее жалко, Марг. Правда. Мы могли бы собрать ей денег. Конечно, это капля в море, но ведь ребенок от Джима. Все дадут сколько смогут.

— Если честно, Ро, я не думаю, что Айрин примет эти деньги. Ей очень стыдно. Ее гнетет то, что ее муж и дочь натворили здесь. Вряд ли она возьмет деньги от нас. Я знаю Айрин с детства, а она даже не смотрит на меня. Мое сердце разрывается.

Роуан встала, отрезала кусок торта поменьше, налила молока в чистый стакан.

— Посиди, Марг. Поешь. Мы что-нибудь придумаем. Если постараться, всегда можно что-то придумать.

— Хорошо бы, но я не знаю, сколько еще Айрин продержится.

Айрин, поникшая, так и осталась сидеть на диване, не отрывая взгляда от пола, когда Элла спустилась в гостиную. За два последних месяца она постарела лет на десять и исхудала так, что стала похожей на скелет, обтянутый кожей.