Кинжал с красной лилией

— Я уверена, что нас отсюда не выпустят.

Как оказалось, Бибиена была права. Только они приблизились к выходу, солдаты скрестили протазаны, загораживая проход. Лоренца попробовала настоять на своем, говоря, что направляется в церковь, но солдат, хоть и с улыбкой, возразил:

— Сожалею, мадам, но приказ есть приказ: вы не можете покинуть дворец ни под каким предлогом.

— Мне не позволено даже молиться?

— Почему бы вам не помолиться у себя в комнате? Господь Бог повсюду с нами, — благочестиво добавил он, глядя на нее с нескрываемым восхищением и воздавая дань ее чудесной красоте.

— А моя служанка может выйти? Мне нужно сделать кое-какие покупки.

— Она сделает их завтра или послезавтра. К сожалению, у меня приказ, мадам, и если я не подчинюсь ему, меня жестоко накажут. И с противоположной стороны вам скажут совершенно то же самое.

— Но я же не одна живу на этом этаже!

— Сейчас вы живете здесь одна. Герцогини де Монпансье нет в Париже, а сеньора Кончини пользуется особой лестницей, которая ведет прямо в покои Ее Величества. Почему бы вам не обратиться к мадам Кончини? Она тут заправляет и дождем, и солнцем, — посоветовал гвардеец, понизив голос до шепота.

— Именно поэтому я к ней и не обращусь, — ответила Лоренца. — Благодарю вас, месье...?

Вопросительная интонация предполагала ответ. Молодой человек покраснел, поправил шляпу, но глаза у него засияли, и он ответил:

— Д'Ушье! Матье д'Ушье, готовый всегда к вашим услугам, мадам, но только не при этих обстоятельствах. Поверьте, я бы так хотел вас порадовать!

Сомнений в его искренности не было, и все-таки Лоренца вынуждена была вернуться в свое временное пристанище. Тогда она решила заняться поисками и с помощью Бибиены принялась вновь перекладывать все вещи в надежде отыскать кинжал. Они снова пересмотрели содержимое сундуков и убедились, что кинжал отсутствует. На секунду Лоренца загорелась мыслью попросить Матье д'Ушье зайти к ней после дежурства, но тут же от нее отказалась: молодой человек не один стоял на посту в конце галереи, и лицо его товарища сохраняло каменное выражение во все время их разговора. Она вовсе не хотела создавать молодому человеку проблемы, последствия которых могли быть довольно опасными.

День тянулся, никто не навещал юную флорентийку, а из слуг, что приносили завтраки и обеды, нельзя было вытянуть ни единого слова. Дама под черной вуалью вместе с королевой, как видно, решили окружить свою гостью стеной молчания.

Прошла ночь, настало утро, и оно ничем не отличалось от предыдущего. Только во второй половине дня, ближе к вечеру, на пороге появилась мадемуазель дю Тийе, возглавляя целую процессию слуг и горничных.

— Сегодня вечером вас обвенчают, — сообщила мадемуазель, остановившись посередине комнаты и не считая нужным утруждать себя проявлениями вежливости. — Пора вас одевать. В каком из сундуков лежит ваше подвенечное платье? Очень хорошо. Завтра все ваши сундуки переправят в особняк маркиза де Сарранса, куда проводят и вас, как только церемония завершится.

— Мне говорили, что первая ночь пройдет в Лувре.

— Да, так предполагалось, но ваш будущий супруг решил иначе, он не желает выставлять вашу супружескую жизнь напоказ и хочет, чтобы она протекала вдали от посторонних глаз. Сейчас особняк готовят к торжественному событию. Вы сможете длить вашу брачную ночь, сколько пожелаете. Растянуть ее на много-много дней. Что вполне возможно, если видеть пыл...

— Где находится этот особняк?

— Вы хорошо знаете Париж?

— Совсем не знаю, но, тем не менее, хотела бы...

— В таком случае, не понимаю, чем вам это поможет, но все-таки отвечу: на улице Бетизи. Совсем недалеко от церкви, где вас будут венчать. Вы отправитесь туда под надежной охраной, и, стало быть, бедняжка де Сарранс будет избавлен от очередной неприятности.

— Какой неприятности? Прошу вас, мадам, не говорите загадками! Из вас каждое слово нужно вытягивать клещами! — в нетерпении воскликнула девушка.

Шарлотта дю Тийе ничуть не обиделась на слова Лоренцы и даже рассмеялась.

— На самом деле, пустяки: вы чуть было не овдовели, не успев обвенчаться.

— О чем вы говорите?

— Вчера вечером какой-то злоумышленник, которого не сумели отыскать, вознамерился убить вашего нареченного, когда он пешком возвращался к себе домой в сопровождении одного только слуги. Ему всадили кинжал в спину! Должна вам сказать, что, судя по этому событию, вы очень опасная женщина! Кинжал пригвоздил еще и записку, написанную на итальянском языке, и в ней было сказано, что все, кто претендуют на вашу руку, обречены на смерть... Полно, дорогая! Возьмите себя в руки! С чего это вы так побледнели?