127  

— А почему ты по ней скучаешь? Она что, уехала?

— Нет, — Рал вздохнул. — Мои родители умерли от старости. Они прожили долгую жизнь, но я все еще скучаю по ним и прекрасно понимаю, как ты скучаешь по своим.

Мальчик слабо кивнул. Губа больше не дрожала. Муравей уже забрался на переносицу. Ребенок сморщился, пытаясь его стряхнуть.

— Попробуй просто получать удовольствие от того, что есть сейчас. Ты и оглянуться не успеешь, как вернешься домой.

Мальчик снова кивнул.

— Меня зовут Карл.

Рал улыбнулся.

— Очень приятно, Карл. — Он наклонился и осторожно стряхнул муравья.

— Спасибо, — с облегчением вздохнул Карл.

— Для того я и здесь, Карл. Чтобы быть твоим другом и помогать тебе, чем смогу.

— Если ты мой друг, откопай меня и отпусти домой. — В глазах Карла блеснули слезы.

— Потерпи, сын мой. Осталось недолго. Я хотел бы сделать это прямо сейчас, но народ Д'Хары надеется на меня и ждет от меня защиты. Я должен оградить д'харианцев от злых людей, которые собираются убить их. Я должен сделать все, чтобы спасти их. И ты должен мне в этом помочь. Ты примешь участие в одном очень важном обряде, который спасет маму и папу от смерти. Ты ведь хочешь спасти маму? Да, сын мой?

Факелы мерцали и потрескивали. Карл думал.

— Вообще-то да. Но я хочу домой. — Губы Карла скривились. Даркен Рал успокаивающе провел рукой по волосам мальчика, потом взъерошил и снова пригладил их.

— Я все понимаю. Но постарайся быть смелым. Я никому не дам тебя в обиду, обещаю. Я сам буду охранять тебя. — Он одарил Карла теплой улыбкой.

— Ты не голоден? Может, ты хочешь есть?

Карл отрицательно покачал головой.

— Ну что ж, уже поздно. Тебе пора спать. Я пошел. — Он поднялся и расправил одежду, стряхивая налипшие травинки.

— Отец Рал...

Рал остановился и посмотрел на мальчика.

— Да, Карл?

По щеке Карла скатилась слеза.

— Мне страшно одному. Ты бы не мог остаться?

Магистр с нежностью посмотрел на мальчика.

— Конечно, сын мой. — Отец Рал опять опустился на траву. — Я буду с тобой столько, сколько ты захочешь. Даже всю ночь, если попросишь.

Глава 20

Ричард и Кэлен осторожно ступали по каменистому склону, перебираясь через стволы, разводя ветви. Повсюду сиял зеленый свет. Переливчатые пласты — стены границы — давили с обеих сторон. Остальное тонуло во тьме.

Ричард и Кэлен нащупывали проход.

Оба одновременно пришли к одному решению. Сзади неумолимо надвигались тени и хваталы. Нельзя было ни повернуть, ни стоять на месте. Оставалось одно — идти вперед. И они шагнули в Теснину.

Ричард убрал бесполезный теперь ночной камень: тропы уже не существовало, а свет камня только мешал различать, где зеленое сияние переходит в зеленую стену. Ричард не стал класть камень в кожаный мешочек, а просто опустил в карман, чтобы сразу же достать при необходимости.

— Нам укажут путь стены границы, — сказал он, и эхо ответило из темноты. — Иди медленно. Если одна из стен потемнеет, не делай следующего шага, отойди немного в сторону. Так мы сможем остаться между стенами и миновать проход.

Кэлен не колебалась: хваталы и тени — верная смерть. Она взяла Ричарда за руку и пошла вперед, в зеленое сияние. Плечом к плечу они вступили в невидимый проход. У Ричарда отчаянно забилось сердце. Он старался не думать о том, что они делают — вслепую идут между стенами границы.

Он знал, на что похожа граница, успел разглядеть ее, когда был с Чейзом, и потом, когда темная тварь хотела утащить Кэлен. Он знал, что, если вступить в темную стену, возврата не будет, но если не выходить из зеленого сияния, еще остается шанс.

Кэлен остановилась. Она подтолкнула его вправо, значит, приблизилась к стене. Теперь стена появилась справа от него. Они выровнялись и пошли вперед, обнаружив, что, если продвигаться медленно и осторожно, можно пройти меж двух стен, держась за тонкую ниточку жизни, окруженную владениями смерти. Весь опыт проводника оказался теперь бесполезен. В конце концов Ричард оставил попытки разобраться, где проходила тропа. Он доверился давлению стен, которое ощущалось с обеих сторон, и позволил этой невидимой силе быть своим проводником. Они продвигались очень медленно, не видя ни остатков тропы, ни каменистого склона. Ничего, кроме тесного мира ослепительно зеленого сияния, подобно пузырьку жизни, беспомощно плывущему в бескрайнем море смерти и тьмы.

  127  
×
×