Первое правило волшебника (др. изд.)

— С меня хватит. Мы провели здесь целый день, а результат все тот же. Ричард-С-Характером, — объявил он, — ты самый плохой призыватель птиц, какого я когда-либо видел. Даже ребенок может научиться этому с трех попыток. Но ты и за всю оставшуюся жизнь этому не научишься. Это безнадежно. Твой свисток твердит только одно: «Летите, здесь еда».

— Но я думал «ястреб». Я, правда, думал. Думал обо всех птицах, которых ты называл. Я старался изо всех сил, честно.

Когда Кэлен перевела, охотники в очередной раз разразились хохотом.

Ричард сурово глянул на них, но охотники не унимались. Птичий Человек со вздохом сложил руки на груди.

— Бесполезно. День близится к вечеру, скоро начнется совет. — Он обнял расстроенного Искателя за плечи. — И все же сохрани мой подарок. Он тебе не пригодится, но послужит напоминанием, что, хотя ты во многом превосходишь остальных, в этом тебя превзойдет любой ребенок.

Охотники зафыркали. Ричард со вздохом кивнул Птичьему Человеку. Они собрали вещи и двинулись к деревне.

Ричард склонился к Кэлен.

— Я старался изо всех сил. Правда, ничего не понимаю.

Она улыбнулась и взяла его руку в свои.

— Я уверена, что ты старался.

Наступили сумерки, но день, хоть и был пасмурным, все же казался самым ярким за все последнее время. Это поднимало настроение. Хотя главным образом ей помог Ричард. Он позволил ей спокойно прийти в себя после того, что произошло минувшей ночью. Ричард больше ни о чем ее не спрашивал. Он просто поддерживал ее.

И пусть между ними больше ничего не произошло, теперь она чувствовала, что он стал ей еще ближе. Кэлен знала, что это плохо. Это только еще больше осложняет ситуацию. Минувшей ночью она чуть было не совершила страшную ошибку. Самую страшную ошибку в своей жизни. Она чувствовала облегчение от того, что Ричард не позволил ей переступить черту. И в то же время какая-то часть ее существа желала, чтобы все было по-другому.

Утром, проснувшись, Кэлен не знала, как Ричард отнесется к ней. Будет он расстроен, разгневан или возненавидит ее? Даже несмотря на то, что она всю ночь лежала, прижимаясь к Ричарду, расстегнув рубаху, утром она стыдливо отвернулась, застегивая пуговицы. Пальцы ее торопливо скользили по рубахе. Кэлен сказала ему, что еще ни у кого не было столь терпимого друга, как у нее. И она надеется только на то, что однажды сама окажется таким же хорошим другом.

— Ты уже была им. Ты доверила мне свою жизнь. Ты поклялась отдать жизнь в защиту Искателя. Каких же еще доказательств я могу требовать?

Кэлен повернулась, с трудом сдерживая потребность поцеловать его, и поблагодарила за терпение.

— И все же, должен признаться, — улыбаясь, сказал он, — что никогда не смогу смотреть на яблоко так, как раньше.

Кэлен пришлось рассмеяться, чтобы скрыть смущение, и они долго дружно хохотали. Непонятно почему, но ей стало легче. Будто камень с души свалился.

Ричард внезапно остановился. Кэлен тоже встала. Остальные продолжали шагать вперед.

— Ричард, что с тобой?

— Солнце. — Он побледнел. — На мгновение у меня по лицу скользнул луч солнца.

Кэлен повернулась на запад.

— Но я не вижу ничего, кроме туч.

— Там появился маленький просвет, но теперь я тоже его не вижу.

— Ты думаешь, это что-то значит?

Ричард покачал головой.

— Не знаю. Но это первый проблеск солнца с тех пор, как Зедд призвал тучи. Возможно, в этом нет ничего страшного.

Они снова пустились в путь. Над голой, продуваемой всеми ветрами равниной разносились звуки болда. Когда они добрались до деревни, уже стемнело. Пиршество продолжалось, оно длилось всю ночь и должно было завершиться лишь после окончания совета. Все были бодры, только дети сонно слонялись по деревне.

Шестеро старейшин сидели на помосте. Их жены исчезли. Блюда старейшинам подносили избранные, те, кому дозволено было готовить пищу перед советом. Кэлен смотрела, как старейшинам наливают непонятный напиток. Красный, не такой, как те, что подавались во время пира. У всех шестерых блестели глаза. Казалось, они смотрят в неведомое, различая то, что не дано увидеть простым смертным. Кэлен почувствовала холодок.

С ними были духи предков.

Птичий Человек обратился к старейшинам. Казалось, ответ удовлетворил его, он кивнул. Все шестеро встали и цепочкой направились к дому духов.