Темный карнавал (сборник)

Бабуля включила воду.

«Мусорганик» зачавкал и сделал глоток.

Бабуля медленно зажала рот сухими ладонями.

У нее в спальне было тихо, как в омуте; она затаилась, словно робкая лесная зверушка, которая боится выйти из спасительной тени, чтобы не угодить в лапы жестокому хищнику. С исчезновением певчего кенара Кенни ее страхи сменились неодолимым ужасом. Лидди едва оттащила бабулю от раковины, когда над прожорливым мусороедом уже был занесен молоток. Потом внучка сама препроводила ее наверх и положила ей на пылающий лоб пузырь со льдом.

— Он убил кенара Кенни! Убил бедняжку Кенни! — причитала бабуля, не сдерживая рыданий.

Мало-помалу озноб прошел, и к ней вернулась прежняя решимость. Выставив Лидди за дверь, она ощутила в душе холодную ярость, к которой примешивался суеверный страх: подумать только — Том даже перед этимне остановился!

Нет, больше она не распахнет дверь, даже не примет поднос с ужином. Во время обеда ей швырнули тарелки на придвинутый к порогу стул, и она, накинув на дверь цепочку, кое-как поела: ее костлявая рука, словно запасливая птичка, выскакивала из щели, хватала кусочки мяса с кукурузой, уносила к себе и возвращалась за новой порцией.

— Благодарствую! — Дверь захлопнулась, и юркая птичка исчезла.

— Кенар Кенни, видно, улетел, бабуля.— Это Лидди звонила из аптеки. Иными способами установить контакт не удавалось.

— Спокойной ночи! — отрезала бабуля и повесила трубку.

На другой день она снова позвонила Томасу.

— Тына работе, Том?

— А где же еще?

Бабуля засеменила по лестнице.

— Крапик, Краппи, ко мне! Китти, кис-кис-кис!

Ни собака, ни кошка на зов не явились.

Она выждала, держась за дверной косяк, а потом покричала Лидди.

Та пришла.

— Лидди,— чуть слышно выдавила бабуля, не глядя на внучку.— Сходи-ка загляни в «мусорганик». Подними стальную заглушку. Скажи, что ты там видишь.

Шаги Лидци замерли. В воздухе повисло безмолвие.

— Ну, что там? — в страхе и смятении закричала бабуля.

Лидди отозвалась не сразу.

— Клок белой шерсти...

— Что еще?

— Еще... клок черной шерсти.

— Молчи. Больше ни слова. Принеси мне таблетку аспирина.

Лидди послушалась.

— Бабуля, пора вам с Томом прекратить эти глупости. Поиграли — и будет. Я ему сегодня мозги вправлю. Это уже не

смешно. Мне думалось, если тебя не тревожить, ты перестанешь бредить каким-то львом. Но прошла целая неделя...

Бабуля не дослушала:

— По-твоему, мы еще увидим Краппа и Китти?

— Оголодают —и прибегут как миленькие,— ответила Лидди.— Ну, Том... Надо же было додуматься — клочки шерсти в «мусорганик» подбросить. Больше я такого не допущу.

— Не допустишь, Лидди? — Бабуля, как сомнамбула, плыла наверх,— Правда не допустишь?

Всю ночь напролет она строила планы. Дело зашло слишком далеко. Собака и кошка так и не вернулись, а Лидди только похохатывала и твердила, что еще рано. Бабуля согласно кивала. И она, и внучкин муж дошли до крайности. Может, разбить этого железного оглоеда? Но на его место молодые тотчас поставят такого же, а ее саму сообща отправят в психушку, если она не прекратит бредить. Нет, надо торопить события, надо брать дело в свои руки, надо играть на своем поле, по своим правилам. С чего же начать? Перво-наперво придется хитростью спровадить внучку. Чтобы наконец-то остаться с Томасом наедине. Сколько можно терпеть его ухмылки, прятаться за семью замками, есть всухомятку, ящерицей выскальзывать за дверь? Хватит. Она втянула носом полночную прохладу.

— Завтра,— решила она,— сам Бог велел устроить пикник.

— Бабуля! — позвала Лидци сквозь замочную скважину,— Мы уезжаем. Ты не надумала к нам присоединиться?

— Нет, дитя мое. Хорошего вам отдыха. Денек-то какой солнечный!

Погожее субботнее утро. В ранний час бабуля позвонила вниз и надоумила молодых отправиться в лес, захватив побольше сэндвичей с ветчиной и маринованными огурчиками. Том с готовностью согласился. Пикник! Что может быть лучше! Смеясь, он потирал руки.

— Счастливо оставаться, бабуля!

Затрещали плетеные корзины с провизией, хлопнула входная дверь — и автомобиль с рокотом покатил навстречу солнечному свету.

— Пора.— Бабуля вошла в гостиную.— Теперь дело за небольшим. Как пить дать, сейчас вернется. По голосу было ясно: слишком уж он радовался этой вылазке! Скоро будет тут — крадучись проскользнет в дверь.