— Джон, это уж слишком! — Я взорвался.— Неужели нельзя обойтись без этого?
Я пнул носком ботинка тлеющее полено, которое перевернулось и выпустило целый хоровод искр.
— Помилуй, Дуг, у меня и в мыслях не было...
— Так я и поверил! — Я весь кипел, уставившись на него воспаленными глазами.— У кого здесь с головой плохо?
— Да все нормально, Дуг. Рецензия была отличная, хвалебная. Я только ввернул пару строчек, чтобы тебя подколоть!
— Но теперь мне этого не узнать! — вскричал я.— Вот, смотрите!
Для верности я еще раз пнул угли.
— Завтра же купишь этот номер в Дублине. Прочтешь сам. Критики от тебя без ума, Дуг. Поверь, я просто хотел, чтобы ты не задавался. Но шутки в сторону. Главное, сынок,— ты нынче написал лучшие эпизоды для своего грандиозного сценария,— Джон приобнял меня за плечи.
В этом был он весь: сначала двинет тебя ниже пояса, а потом расточает дикий мед бочками.
— Знаешь, Дуг, в чем твоя беда? — Он сунул еще один стакан хереса в мою дрожащую руку.— Хочешь, скажу?
— Хочу,— выдохнул я, как ребенок, который забыл обиду и готов опять смеяться.— Говорите.
— Беда вот в чем, Дуг...— Джон изобразил лучезарную улыбку, глядя мне прямо в глаза, как Свенгали [64].— Ты ко мне относишься гораздо хуже, чем я к тебе!
— Зачем так, Джон...
— Серьезно, дружище. Поверь, я за тебя любому шею сверну. Ты — величайший из ныне живущих писателей, я тебя полюбил всем сердцем и душой. Вот я и подумал, сынок, что мне простительно будет слегка тебя разыграть. Теперь вижу, как я ошибался...
— Нет-нет, Джон,— возразил я, ненавидя себя самого: ко всему прочему, я еще должен оправдываться! — Пустяки.
— Ты уж прости меня, дружок, прости великодушно...
— Да ладно! — хмыкнул я.— Несмотря ни на что, я к вам очень тепло отношусь. Мне...
— Ну, уважил! Итак...— резко повернувшись, Джон потер ладони и начал тасовать страницы, как завзятый шулер,— в течение ближайшего часа будем кромсать твой прекрасный, гениальный сценарий, а потом...
В третий раз с момента нашей встречи он переключил тон и настрой разговора.
— Тихо! — воскликнул Джон. Сощурившись, он закачался посреди комнаты, как утопленник под водой,— Дуг, ты слышал?
Дом задрожал от ветра. Длинный ноготь царапнул раму мансардного окна. Луну окутал скорбный шепот облаков.
— Банши, да не одна,— кивком указал Джон и застыл в ожидании. Потом он резко вскинул голову:
— Дуг! Сгоняй на разведку.
— Еще чего!
— Давай-давай, одна нога здесь, другая там,— настаивал Джон.— А то у нас сегодня какая-то ночь ошибок. Ты ошибаешься во мне, ошибаешься и в этом. Набросишь мое пальто. За мной!
В прихожей он распахнул стенной шкаф и выдернул необъятных размеров твидовое пальто, пропахшее сигарами и дорогим виски. Растянув его в обезьяньих руках, он стал водить им передо мной, как тореадор — мулетой.
— Эй, торо! Торо!
— Джон,— вырвалось у меня тяжелым вздохом.
— Никак у тебя поджилки трясутся, Дуг? Струсил? Да ты...
Уже в четвертый раз мы оба услышали в зимней ночи стон, возглас, удаляющийся шепот.
— Тебя ждут, друг мой! — торжественно провозгласил Джон.— Выходи. Побежишь за нашу команду!
Чужое пальто дохнуло угаром табака и выпивки, а Джон с царственным достоинством застегнул на мне пуговицы, взял за уши и поцеловал в лоб.
— Буду за тебя болеть на трибуне, парень. Побежал бы с тобой, но опасаюсь смутить банши. Удачи, сынок, а если не вернешься... я тебя любил как родного!
— Сколько можно! — Я распахнул дверь.
Но Джон внезапно вклинился между мною и холодным лунным ветром.
— Нет, не ходи, дружок. Я передумал! Если тебя прикончат...
— Джон,— я вырвался из его рук,— это ведь была не моя затея. Думаю, вы подговорили Келли, которая ухаживает за лошадьми, чтобы она завыла среди ночи вам на потеху...
— Дуг! — вскинулся он, по своему обыкновению, то ли в притворном, то ли в искреннем негодовании, хватая меня за плечи,— Богом клянусь!
— Счастливо оставаться, Джон.— Во мне боролись злость и любопытство.
Выскочив за порог, я тут же об этом пожалел. У меня за спиной хлопнула дверь, звякнула защелка. Неужели он надо мной посмеялся? Через несколько мгновений его силуэт возник в окне библиотеки: держа в руке стакан хереса, за ночным представлением наблюдал сам режиссер, он же восторженный зритель.
64
Зловещий гипнотизер, персонаж романа Джорджа Дюморье (1834-1896) «Трильби» (1894). (Примеч. пер.)