Глеб обвел присутствующих взглядом.
– Насколько знаю, тут есть всего два существа, отдаленно напоминающие представителей сильного пола.
– Ты не хами, – процедил Аркадий, – а то нарвешься.
Я растерянно переводила взгляд с сына на Глеба. Марго совсем пошла в разнос, этак она вместо того, чтобы проучить муженька, вызовет его на новый скандал. Хорошо еще, что мы люди интеллигентные, приученные выяснять отношения не на кулаках, а словами. Слава богу, драк в нашем семействе не случается!
– Вот этот долговязый урод, – заорал потерявший рассудок Глеб, – женат, следовательно, твой избранник мишка-топотыжка?! Старый козел, мент поганый? Ты меня променяла на него? Меня, ученого, на козла? Меня на него?
К лицу Глеба стала приливать тяжелая краснота.
– Выпей воды, – я решила вмешаться, – хочешь, валокординчику накапаю, не ровен час, сердце прихватит!
Вяземский шагнул вперед, но путь ему преградил полковник. Рядом они смотрелись комично: долговязый Глеб и маленький, кругленький, похожий на пончик Дегтярев.
– Значит, я козел? – спросил Александр Михайлович.
– Козел, – кивнул Глеб.
– Сам такой!
– Идиот.
– Урод.
– Кретин.
У полковника не нашлось больше слов, и он со всего размаха пихнул Вяземского. То ли у того от злости ослабели ноги, то ли Дегтярев слишком сильно пнул мужика, только Глеб пошатнулся и свалился на ковер. Я замерла на столике. Ой, кажется, словесные аргументы закончились!
– Ах ты, сукин сын, – прошипел Вяземский, вставая, – ну ща…
И он недолго думая толкнул Александра Михайловича кулаком в грудь. Дегтярев отлетел на Кешу, сын машинально отступил назад, наткнулся на Зайку, стоявшую с тортом, попытался уцепиться за нее, схватился рукой за кремовое безумие и рухнул на пол, опрокидывая вместе с собой супругу и полковника.
– Говорил же, уроды! – презрительно процедил Глеб, глядя на копошащихся в креме и бисквите Кешу, Дегтярева и Зайку.
Я просто приросла к столику, Марго жалась у окна. Маня, до сей поры мирно державшая в руках невесть зачем подаренный ей утюг, подскочила к Глебу и, издав вопль:
– Сам козел! – изо всей силы пнула его под колени.
Вяземский, не ожидавший от ребенка подвоха, пошатнулся и опустился на четвереньки, Манюня незамедлительно стукнула его утюгом по затылку.
– Получил, козел?
Глеб ухватил ее за щиколотку и дернул. Машка рухнула в гущу перемазанных тел.
Собаки, решившие, что хозяева дурачатся, приняли участие в забаве. Снап лаял как бешеный. Банди нарезал круги по гостиной, наш питбуль легко впадает в истерику, Черри быстро-быстро подъедала остатки торта. Хитрая пуделиха опасалась лезть в кучу-малу, довольствуясь тем, что упало подальше.
Пару секунд я в онемении смотрела на боевые действия, потом бросилась к тревожной кнопке. Надо срочно вызвать охрану, пусть уберут Глеба, пока он всех не поубивал.
– Федор! – завопила Марго. – Федор!
Рароэнтолог мгновенно возник на пороге.
– Что случилось?
– Милый, спаси их!
Глеб на секунду перестал колотить полковника лбом о пол, а потом заорал:
– Ага, ясно, вот он!
Я схватила чайник и побежала к эпицентру драки, но не успела.
Издав оглушительный вопль, Глеб бросился на Федора. Рароэнтолог устоял и отшвырнул мужика, словно былинку. Глеб отлетел прямо на Марго, та шлепнулась на Зайку. Вяземский рухнул сверху. Я выплеснула на кучу тел воду, но по странной случайности вся жидкость попала на Кешу. Тот заорал, дернул Глеба за волосы…
Дальнейшее описать просто не могу. В гостиной начался настоящий бой, участие в котором не принимали только я и Хучик. Правда, мопс тоже внес свою лепту в происходящее, его тошнило в углу, очевидно, от вида раздавленного торта.
– Что случилось? – загремел чей-то голос.
В комнату ворвалась охрана.
– Немедленно заберите его, – закричала я, – скорей!
Секьюрити схватили Аркадия.
– Нет, – заорала я, – другого!
Следующим под руку охранникам попался Дегтярев.
– Отпустите полковника, хватайте вон того, в костюме, – топала я ногами, – спасите, помогите!
Но секьюрити не слушали меня, они просто растаскивали в разные стороны матерящихся людей. Наконец битва прекратилась.
Я оглядела пейзаж. Аркадий без рубашки, с бледным до синевы лицом; полковник, наоборот, красный, в шапочке с ушками и разодранными брюками; Маня, вся всклокоченная, с прядью чьих-то волос в руке; Зайка, с ног до головы перемазанная кремом; Марго практически без платья, с полных плеч свисают лохмотья ядовито-зеленого цвета, Федор с подбитым глазом, Глеб с окровавленной рукой, и повсюду куски бисквита и липкие горки из розового, зеленого и желтого масла. Ковер, похоже, придется выбросить, а в гостиной потребуется если не ремонт, то уж точно генеральная уборка. Довольны лишь собаки, кроме Хучика. Мопс лежит у окна, он сильно похудел и похож теперь на скелет в шкуре.