Трилогия Крысы. Мировой бестселлер в одном томе

В половине девятого я съел яблоко, выпил два стакана виноградного сока. И принялся укладывать вещи. Из подпола в кухне я решил позаимствовать бутылку белого вина, большую плитку шоколада и пару яблок. Я собрался в дорогу – и в воздухе гостиной разлилась какая-то неуловимая грусть. Вся многолетняя, запутанная история этого странного дома, наконец, подходила к концу.

Сверившись с часами на руке, ровно в девять я подошел к часам у камина, подтянул вверх одну за другой три гири и установил стрелки на девять ноль-ноль. Потом отодвинул корпус часов от стены и соединил торчавшие из задней панели провода. Зеленый провод – с зеленым. Красный – с красным. Четыре отверстия для проводов были проделаны в фанере шилом. Две дырки сверху, две снизу. Сами провода были накрепко приторочены к корпусу часов точно такой же проволокой, что я видел у Крысы в джипе. Я придвинул часы обратно к стене и подошел к зеркалу попрощаться со своим двойником.

– Пусть все будет хорошо, – сказал я ему.

– Пусть все будет хорошо, – сказал он мне.

* * *

Вспоминая маршрут, каким мы пришли сюда, я зашагал по прямой через пастбище. Снег пронзительно скрипел под ногами. Без единого следа на бескрайнем снегу, долина казалась громадным серебряным озером, затопившим кратер исполина-вулкана. Обернувшись, я увидел одинокую цепочку следов, тянувшуюся от меня до самого дома. Линия следов замысловато вихлялась из стороны в сторону. Что ни говори, а ходить по прямой – не такое уж и простое занятие. Дом при взгляде издалека смотрелся точь-в-точь как живое существо. Весь он как-то смущенно ужался – и время от времени вздрагивал, отряхивая снег с треугольной крыши. Лепешки снега соскальзывали вниз по скату и с грохотом разбивались о землю.

Я пошел дальше – и вскоре добрался до края пастбища. Затем очень долго шагал по березовым зарослям. Наконец, переправившись через мостик, обогнул конусовидную сопку и вышел на Проклятый поворот.

Мне повезло: снег на дороге еще не успел слежаться и заледенеть. И все же это был очень странный снег: как осторожно ни ступай по нему, сердце не отпускает липкий, противный страх, будто еще шаг – и провалишься по пояс, если не хуже. Потребовалась целая вечность, чтобы, цепляясь за осыпающиеся валуны вдоль обочины, преодолеть-таки этот чертов поворот. Подмышки взмокли так, будто стояла тридцатиградусная жара. Все это сильно смахивало на страшные сны моего детства. С правой обочины просматривалась равнина внизу. Вся она словно поседела от снега. Посередине текла, ослепительно искрясь на солнце, речка Дзюнитаки. Мне даже почудилось, будто издалека донесся гудок речного парома. Погода была – лучше некуда.

Я глубоко вздохнул, поправил рюкзак за плечами – и зашагал пологой дорогой вниз. Но уже за следующим поворотом остановился. Новенький, незнакомый мне джип громоздился прямо посреди дороги, загораживая проход. Рядом с джипом стоял Черный Секретарь и пристально смотрел на меня.

15

ЧАЙ В ДВЕНАДЦАТЬ ЧАСОВ

– А я тебя жду, – сказал Секретарь. – И не просто жду, а вот уже двадцать минут.

– Откуда вы узнали?!

– О чем? О месте или о времени?

– О времени, – сказал я и опустил на землю рюкзак.

– А как ты думаешь, что позволило мне стать секретарем самого Сэнсэя?

Трудолюбие? Сноровка? Или, может, «ай-кью»? Глупости! Это стало возможным лишь благодаря особому дару, которым я, к твоему сведению, обладаю. Или – «шестому чувству», если пользоваться твоими словами...

На нем были бежевая куртка, толстые лыжные брюки, а на глазах – солнцезащитные очки с зелеными стеклами.

– Именно поэтому мы с Сэнсэем и совпадали в главном. В том, что намного превосходило такие банальные критерии, как «здравый рассудок», «элементарная логика» или, скажем, «общественная мораль»...

– «Совпадали»?

– Ровно неделю назад Сэнсэй скончался. Похороны были роскошными. Весь Токио сейчас буквально стоит вверх дном: никак не выберут, кому же достанутся его капиталы... Мутный поток посредственности хлынул в освободившееся пространство. Ночей не спят, овцы божьи...

Я перевел дыхание. Секретарь достал из нагрудного кармана серебряный портсигар, вынул сигарету без фильтра и закурил.

– Не желаешь? – протянул он мне портсигар.