Говарды и Перегрины 1-2

Но приближалась их брачная ночь, и все тревоги и мрачные предчувствия вернулись к ней и начали мучить ее с новой силой. Говард снял комнатку на постоялом дворе. За ужином Зарид места себе не находила от страха. Она все время молчала, и кусок ей в горло не лез. Через какое-то время она подняла на Тирля глаза и увидела, что он наблюдает за ней и его глаза светятся нежностью. Он, казалось, понимал, какими противоречивыми чувствами она охвачена. Но Зарид вовсе не считала, что должна быть ему за это благодарна.

Когда пришло время ложиться спать, она уже полностью овладела собой и приготовилась к самому худшему. Но Тирль был все так же вежлив и предупредителен и даже послал хозяйку постоялого двора наверх вместе с Зарид, помочь ей приготовиться ко сну. Но Зарид не стала раздеваться. Она просто села на кровать и застыла в ожидании мужа.

Спустя некоторое время Тирль вошел в комнату, которую освещала единственная свеча. Зарид смотрела, как колышутся легкие занавеси, окружавшие кровать, и слышала, как Тирль раздевается. Она, вся напряглась, когда он улегся в постель рядом с ней и начал укладываться поудобнее, шурша соломенным тюфяком А потом к ней потянулись его руки.

Ох как Зарид разъярилась! Потом она не могла вспомнить точно, что говорила, но она употребляла слова и выражения такого сорта, что, вырвись у нее хоть одно из них в обществе братьев – ей не миновать хорошей трепки. Она высказала этому Говарду все, что думала о его лицемерии и лжи. Грозила, что души умерших Перегринов не потерпят такого издевательства и явятся, чтобы покарать его. Награждала его всеми нелестными эпитетами, которые только приходили ей в голову В довершение всего заявив, что если он посмеет хотя бы пальцем дотронуться до нее, она покончит с собой.

На следующий день перед глазами у нее все стояло его лицо, на котором появилось странное выражение, когда она, наконец, выдохлась и поток ее ругательств иссяк. Тирль, казалось, был поражен и уязвлен до глубины души той ненавистью, с которой девушка бросала ему в лицо все эти обвинения. Он поднялся, поправил за собой постель и повернулся к Зарид.

– Я совершил ошибку. Но я действительно полагал, что…

– Что ты полагал? – выкрикнула она.

– Что мы с тобой все-таки мужчина и женщина. Теперь я вижу, что был не прав.

– Мы с тобой всего лишь Говард и Перегрин. И этим все сказано. Может, ты вообразил, что я воспылала к тебе неземной любовью, тронутая болтовней священника о нерушимом союзе двух юных сердец? Не думаешь же ты, в самом деле, что несколько минут, проведенных в церкви, перечеркнут многолетнюю вражду между нашими семьями? Неужели, когда я сказала, что ненавижу тебя, мои слова прозвучали недостаточно убедительно?

Тирль некоторое время молча смотрел на нее, потом заговорил.

– Мне действительно казалось, что ты несколько преувеличиваешь силу своей неприязни ко мне. Когда я впервые увидел тебя, я сразу.., сразу начал испытывать к тебе нежность. И я тешил себя иллюзиями, что ты когда-нибудь ответишь мне взаимностью. Теперь я понимаю, что напрасно был таким наивным. – Он натянул на себя свою льняную сорочку, затем сгреб в охапку остальную одежду и направился к двери. – Увидимся утром, – бросил он через плечо и вышел.

Зарид осталась сидеть на кровати, ничего не понимая, бессмысленным взглядом уставившись на закрытую дверь. Господи, что же это за человек. Да если бы женщина позволила себе разговаривать с одним из Перегринов, в таком же тоне… Сиверн очень хорошо показал в доме Маршаллов, как поступают члены его семьи со строптивицами вроде леди Энн. Но когда она сама осыпала Говарда мыслимыми и немыслимыми оскорблениями, он не только не ударил, но даже и виду не подал, что сердится на нее. Просто оставил свою жену одну в их брачную ночь.

Этой ночью Зарид не удалось заснуть. Когда она утром спустилась вниз, Говард уже ждал ее. Он не подошел к ней, чтобы помочь взобраться на лошадь, как делал обычно, хотя она и отвергала каждый раз его услуги, и весь день не разговаривал с ней.

Под вечер они остановились в другой гостинице, и этой ночью Тирль не пришел в ее комнату. Зарид была слишком утомлена, чтобы размышлять над тем, что это означает, и почти сразу провалилась в сон. Но на следующее утро она едва сдерживала свое негодование. Она скакала рядом с ним и чувствовала, что его упорное молчание так же действует ей на нервы, как и его обычное красноречие.