Мой любимый sputnik

— Угу, — обессиленно буркнул я.

— Рядом с моим домом живет один человек, он держит кур и петухов — наверное, с тех времен, когда Окинаву еще не вернули<Окинава — префектура Японии, включающая 120 островов, была возвращена под юрисдикцию Японии в 1972 г. До 1972 г. в соответствии с Сан-Францисским мирным договором 1951 г. над Окинавой сохранялась опека США. > . Скоро они начнут кукарекать — где-то через полчаса, а может, и раньше. Если честно, это мое самое любимое время. Когда ночь еще темная-темная, небо на востоке начинает потихоньку светлеть, и тут петухи — будто это их личная месть кому-то — как начнут кукарекать что есть мочи. У тебя поблизости есть петухи?

На этом конце провода я слегка покачал головой.

— Я звоню из телефонной будки около парка.

— Угу, — отреагировал я. Это где-то в двухстах метрах от ее дома. У Сумирэ не было телефона, и обычно она ходила звонить к этой будке. Самая обычная телефонная будка — обычнее не бывает.

— Слушай, это ужасно, что я тебе звоню в такое время. Мне правда неловко. Даже петухи еще молчат. Одна только несчастная госпожа Луна — вот на тебе! — еще болтается в восточном уголке неба. Напоминает изношенную почку. Все это верно, конечно, но ведь чтобы тебе позвонить, пришлось тащиться сюда ночью, в кромешной тьме. Зажать в ручонке телефонную карточку — и вперед! Да, кстати, мне эту карточку подарили на свадьбе кузины. На ней еще фотография: молодые держатся за руки. Ты вообще-то представляешь себе, каково переться сюда среди ночи? Удовольствие ниже среднего. Я даже носки перепутала: у меня тут один носок с Микки-Маусом, а другой — просто шерстяной. В моей комнате такой кавардак, где что лежит — ума не приложу. Только между нами, мои трусы — это нечто. Жуть, какие страшные. Даже специалист по кражам нижнего белья бы на такие не позарился. Если меня в таком виде прикончит какой-нибудь маньяк, моя душа вряд ли когда-нибудь успокоится — ворочаться мне в фобу до скончания века. Конечно, я не требую от тебя сочувствия, но все-таки неужели ты не можешь воспроизвести своим ртом что-нибудь более членораздельное? Кроме вот этих бесчувственных междометий — “м-м” и “угу”? Ну хотя бы союзы? Да, что-нибудь типа: “все же” или “тем не менее”…

— Однако, — сказал я. Я дико устал, и, по правде сказать, у меня не было сил даже на то, чтобы видеть сон.

— Од-на-ко! — повторила Сумирэ. — Что ж, ничего. Хоть какой-то прогресс. Маленький шажок вперед, но все же…

— Ладно, у тебя ко мне какое-то дело?

— Вот-вот. Я хочу, чтобы ты объяснил мне одну вещь. Потому и звоню, — сказала Сумирэ. Слегка откашлялась и продолжила: — Скажи, в чем разница между “знаком” и “символом”?

У меня возникло странное ощущение: будто внутри моей головы медленно-медленно движется некая процессия.

— Ты не могла бы повторить вопрос? Она повторила:

— В чем разница между “знаком” и “символом”?

Я сел в кровати и переложил трубку из левой руки в правую.

— Так, значит ты хотела узнать разницу между “знаком” и “символом”, поэтому позвонила мне. В воскресенье утром, до рассвета. Хм-м…

— В четыре пятнадцать, — уточнила она. — А что делать, если это меня беспокоит? Какая вообще может быть разница между “знаком” и “символом”? Один человек задал мне такой вопрос несколько дней назад. Я сначала начисто об этом забыла, но тут собиралась лечь спать и, когда раздевалась, вдруг снова вспомнила и сон вовсе пропал. Ты не мог бы все-таки объяснить это — разницу между “знаком” и “символом”?

— Ну, например… — произнес я и уставился в потолок. Даже когда мое сознание в нормальном состоянии, объяснять что-либо Сумирэ с точки зрения логики — тяжелая работа. — Император — символ Японии. Это понятно, да?

— Более-менее, — сказала она.

— “Более-менее” не пойдет. Так на самом деле записано в Конституции Японии, — сказал я насколько мог спокойно. — Можешь возражать или сомневаться, но, если ты не примешь это как некий факт, мы не сможем двигаться дальше.

— Ладно, согласна. Ты доволен?

— Спасибо. Итак, повторяю снова. Император — символ Японии. Однако это не означает, что император и Япония эквивалентны друг другу. Понимаешь?

— Не понимаю.

— Смотри, это как дорожный знак — стрелка, обозначающая одностороннее движение. Император — символ Японии, однако Япония — не символ императора. Понимаешь, нет?

— Думаю, что да.

— Но если, например, написать так: “Император — знак, обозначающий Японию”, эти понятия станут равнозначны. То есть, если мы произносим “Япония”, это означает то же, что и “император”, а если произносим “император” — это означает как раз “Японию”. Более того, получается, что оба эти понятия взаимозаменяемы. “Поскольку а = б, то и б = а” — то же самое. Вот в двух словах, что такое “знак”.