2  

От горьких раздумий Аврору отвлекло прикосновение сестры к ее плечу.

— Скоро ночь. Лучше поезжай завтра на заре, это будет благоразумнее...

— Ты хочешь, чтобы я мучилась от бездействия, в то время как мой брат...

— Он также и мой брат, и я тоже его люблю. Только, боюсь, несколько лишних часов ничего для него не изменят.

— Думаешь, он мертв?! — выкрикнула девушка.

— ...или брошен в подземелье неведомой крепости, где помощь ему сможет оказать разве что сам Господь Бог, если соизволит обратить на него свой взор... Пойдем лучше вместе в часовню, самое лучшее, что можно сейчас сделать, — это помолиться!

Аврора молча взяла сестру под руку. Вдвоем они спустились во двор замка и пересекли его. Заплаканные глаза девушки пощипывало от солнечных лучей, слезы по-прежнему бежали по щекам, но тепло пошло ей на пользу: дрожь, колотившая ее с того мгновения, когда она прочла записку Гильдебрандта, как будто унялась. Но стоило ей переступить порог протестантского храма, возведенного лет сорок назад их дедом Иоганном Кристофом для захоронения его праха и останков его потомков, как ее снова охватил озноб. Теперь могила деда служила здесь главным украшением, занимая больше места, чем алтарь — простой каменный стол — и кафедра из черного дерева.

***

Потомству гордого строителя не приходило в голову удивляться тому, что дед в своей церкви удостаивается едва ли не такого же внимания, как сам Творец. Недаром он был героем семьи, основателем огромного состояния Кенигсмарков, до его подвигов слывших вполне скромным семейством шведских дворян, целыми поколениями проживавших в родовом замке Кехниц. Война, где он проявил редкую доблесть, овеяла его имя легендами. Предводительствуя шведским войском и разоряя Саксонию и Богемию, он в 1648 году захватил Прагу, не преминув при этом изрядно поживиться сам. Будучи человеком сметливым, он отправил своей государыне, прославленной Кристине Шведской, значительную долю добычи, в том числе «Серебряный кодекс» [1]. Этим он заслужил графский титул и должность маршала-губернатора Бремена и саксонского Вердена. После этого он обосновался в Штаде, на полпути между Бременом и Гамбургом, и в честь жены воздвиг там свой Агатенбург, где зажил на широкую ногу, в двойном ореоле — непобедимого воина и просвещенного покровителя наук и изящной словесности. Это было по меньшей мере неожиданно для полуварвара, больше смахивавшего на Аттилу, чем на Блаженного Августина... Впрочем, это не мешало внукам поклоняться своему деду. Ровесник века, он скоропостижно почил в возрасте семидесяти трех лет в Стокгольме, куда прибыл по срочным делам, и упокоился в своей часовне. Лежать там в одиночестве ему пришлось недолго. Вскоре место рядом с ним заняла жена, а затем, менее чем за четверть века, трое сыновей и даже первый из внуков.

Сыновья не запятнали имени отца. Старшему, Конраду Кристофу, не было тридцати, когда он геройски пал при осаде Бонна в 1673 году. До этого он успел стать отцом четырех детей от своей жены Кристины фон Врангель, дочери знаменитого маршала и пфальцской принцессы.

У второго сына не хватило времени прослыть героем восхищенной молвы: он погиб нелепо, упав в стычке с лошади; зато третий, Отто-Вильгельм, не только сумел сравняться с отцом, но даже превзошел его, так сильна в нем была любовь к приключениям и тяга к разграблению шедевров искусства. Папаша всего лишь наполовину разрушил и вволю пограбил Злату Прагу, отпрыск же покусился даже на Парфенон. Поистине, непревзойденный результат! Начинал Отто-Вильгельм свою карьеру относительно спокойно — послом Швеции в Англии, потом во Франции, откуда с дозволения Людовика XIV отправился с французской армией в Голландию. Там он отличился при осаде Маастрихта и Сенеффе, да так, что «король-солнце» произвел его в бригадные генералы. В те воинственные времена он мог бы продолжить блестящую военную карьеру во Франции, но король Карл XI отозвал его в Швецию, а потом отправил сражаться в Германию, вознаградив титулом герцога Померанского. Довольствовался ли этим славный воин? Ничуть! Разделавшись с турками в Венгрии, он заскучал в мирной обстановке, обнаружил, что с оттоманами можно драться и дальше, и предложил свои услуги венецианскому дожу. Тот воодушевленно принял предложение и назначил его главнокомандующим своими войсками. Полный успех! Высадка в Коринфе, осада Афин... Неприятеля, впрочем, венецианские вояки не слишком беспокоили своими вылазками. Неверные, убежденные в своей непобедимости, закрепились на Акрополе, где сложили все боеприпасы в Парфеноне, тогда еще не тронутом и временно превращенном в мечеть. Это само по себе было святотатством, но Отто-Вильгельм без колебания пошел дальше «неверных»: он направил свои пушки на храм Афины и взорвал Парфенон, устроив кашу из тюрбанов и благородного мрамора.

  2  
Предыдущая страница Следующая страница
×
×