Аврора

Но Аврору эти препирательства не касались. Она не могла налюбоваться на Дрезден. До чего очаровательный город, позже нареченный из-за своих зеленых холмов «Саксонской Швейцарией»! Как романтичны его окрестности, все эти скалы, ручьи и леса, как роскошен он сам в окружении стен, над которыми возвышаются башни старинного дворца — замка Резиденцшлосс. Особенно высокой была одна из них — таких высоких башен девушка еще не видывала.

Что до Амалии, то она уже бывала в Дрездене, куда неоднократно приезжала с мужем. Поэтому именно она подсказала Готтлибу, как отыскать дом, который князь предоставил своему военачальнику. Найти дом, впрочем, не составляло особого труда: он стоял у реки, совсем рядом с резиденцией князя-курфюрста. Это была небольшая белокаменная постройка, восхитившая Аврору, уставшую от постоянно встречающегося рыжего кирпича германского Севера. Резной фасад венчала высокая двусторонняя крыша из красной черепицы. Рядом раскинулся просторный двор, был и садик, а дальше тянулись конюшни.

Путешественниц провел в дом Кемпен, сторож и дворецкий в одном лице. Потом перед ними предстал сам Левенгаупт во всем блеске своего нового чина. Скороговоркой поздравив жену и свояченицу с прибытием, он объяснил, что ему пора во дворец, где он пробудет до позднего вечера, зато завтра представит их матери и жене государя, как требует протокол в отношении придворных дам.

Куда подевалась его прежняя чопорность? Теперь он пребывал в радостном возбуждении. Обняв обеих женщин и быстро показав им дом, он оставил их в гостиной, поручив Кемпену познакомить их со слугами. Амалия, наблюдавшая за мужем сначала удивленно, потом укоризненно, поймала его за рукав.

— Еще минуту, пожалуйста. Что за спешка?

— Повторяю, моя дорогая, Его высочество курфюрст отпустил меня совсем ненадолго, всего лишь поприветствовать вас. Ваш приезд застал нас на Совете...

— Лишние пять минут ничего не изменят. Полагаю, Его высочество не смотрит на часы и не отмеряет минуты вашего отсутствия?

— Вы правы. Но почему вы меня удерживаете?

— Чтобы сообщить, что домик миленький, но уж очень мал... Всего четыре комнаты! У вас теперь высокий пост, и я думала перевезти сюда детей. Они так засиделись у вашей родни, что скоро перестанут узнавать свою мать!

— Сейчас не до них. А что касается дома, то нам еще очень повезло. В Дрездене целых сорок тысяч жителей, и каждый день прибывают все новые. Его высочество задумал грандиозные работы по украшению своей столицы, поэтому сюда съезжаются многочисленные архитекторы и мастера, не говоря о саксонской знати, привлеченной репутацией нашего государя, известного своей приверженностью к пышности и щедростью. Так что хорошо еще, что нам предоставили этот «домик»! Да он не так уж и мал...

— Вы находите? У нас в Гамбурге поместилось бы три таких же, не говоря уж об Агатенбурге...

Фридрих подошел к жене, погладил и поцеловал ей руку.

— Терпение! Вот увидите, вам будет здесь очень удобно! А теперь прошу меня извинить. Я заеду за вами завтра часа в четыре. Готовьтесь! А вы, дорогая сестра, постарайтесь блеснуть вашей красотой.

— Почему? — спросила Аврора, не узнававшая зятя. — Мне казалось, что при знакомстве с принцессами внешний вид вашей супруги важен не меньше моего. К тому же мы и сами знаем, какими надлежит предстать перед курфюрстом.

Левенгаупт порозовел, что было редкостью для его вечно бледного лица.

— Прошу меня простить! Я что-то не в себе... Голова пухнет от мыслей! Блистайте, как обычно, — вот что я имел в виду. Ради чести семьи! А теперь позвольте проститься.

Сестры остались вдвоем в полном недоумении.

— Что это с ним? — прошептала Аврора, глядя на дверь, за которой скрылся ее зять. — Таким я его еще никогда не видела!

— Да и я тоже, — подтвердила Амалия. — Скорее всего, у него просто кружится голова от нового назначения и от благосклонности государя, которая распространяется и на нас. Это вполне естественно!

— Он стал неузнаваем! Можно подумать, что он что-то замышляет... Только вот что?

Но Амалия была так утомлена, что отказалась продолжать разговор.

— Думай что хочешь, а я хотела бы поужинать, чтобы поскорее лечь. Я не чувствую ног!

— Ты права, утро вечера мудренее.

***

Фридрих исполнил свое обещание и появился только назавтра в указанный час, в придворной карете. Прежде чем усадить в нее «своих» дам, он осмотрел их так придирчиво, что Аврора не сдержалась и спросила: