Аврора

Аврора с наслаждением потянулась, но, спохватившись, что совсем нага, поспешно натянула на себя простыню и зарылась в шелковые подушки.

— Нет, совсем не выспалась! Я чувствую себя... божественно, но умираю, как хочется спать! Умоляю, дайте подремать хотя бы еще чуть-чуть!

— Несбыточная надежда! Лучше прислушайтесь: он на охоте!

В открытые окна ворвался слегка приглушенный расстоянием троекратный звук рога.

— И давно?

— Уже больше двух часов. Скоро одиннадцать!

— Желаю ему удачи! А я посплю.

— Ничего не выйдет! Говорю вам, будет грубой ошибкой, если вы не присоединитесь к принцу. Но сначала выпейте чаю. Потом быстрый туалет, и...

— Но мне не хочется!..

Ей поднесли чашку под самый нос. Он отхлебнула чай и сделала попытку снова улечься. Тогда, повинуясь жесту Елизаветы, две толстые горничные подняли лентяйку вместе с простыней и унесли в соседнюю комнату, где, не обращая внимания на ее сопротивление, окунули в ванну; третья в это время собрала ее волосы под чепец. Вода сохранила прежний упоительный аромат, но совершенно остыла.

— Как лед! — вскрикнула Аврора.

— Зато помогает проснуться. Вам не придется долго в ней сидеть.

И верно, через считанные секунды ее вытащили из воды и стали усердно растирать. Фон Менкен тем временем продолжала:

— Слушайте меня внимательно и мотайте на ус, хоть у вас его и нет: он не выносит лени! Не хотите его потерять — старайтесь не лениться. А теперь поторопимся! Внизу вас ждет лошадь...

Аврора не успела и глазом моргнуть, как ее нарядили в черный охотничий костюм, оживленный зелеными и золотистыми вставками, и причесали так, чтобы ветер, который непременно растреплет на скаку ее роскошные черные волосы, создал контраст ее строгому охотничьему облачению.

Спустя еще минуту Аврора уже неслась галопом за Елизаветой, туда, откуда доносились протяжные звуки охотничьего рога. Принц увидел ее залитую солнцем, раскрасневшуюся, со сверкающими глазами, громко хохочущую, и с радостным криком поскакал ей навстречу. Аврора не дала ему и рта открыть:

— Почему вы меня не разбудили? Или вам невдомек, что быть рядом с вами, разделять ваши радости для меня счастье?

— Вы были так прекрасны во сне!

— А сейчас?

Он потянулся к ней, обнял за талию и без малейшего усилия перенес с ее седла к себе на луку.

— Чертовка! А то ты не знаешь? — прошептал он и под аплодисменты съехавшихся охотников впился в ее губы долгим поцелуем.

— Господа! — обратился он к ним, когда отдышался. — Перед вами прекраснейшая из ланей! Оленя я оставляю вам. Скоро устроим привал и перекусим.

И, обнимая свою спутницу, он ускакал в чащу. Вскоре показалась опушка, там в прудике среди чудесных лилий бил фонтан. Под его журчание, уложив Аврору на залитую солнцем траву, он принялся торопливо снимать с нее одну за другой юбки, кляня эти ненужные женские ухищрения и вызывая у нее смех.

— Я-то думала, что эти нехитрые заслоны только добавляют удовольствия и что мужчина со вкусом...

— Вздор! — отмахнулся он. — Мне достаточно тебя увидеть — и я уже полон желания!

Что он и доказал целых три раза, почти без передышки. Теперь он уже не сдерживался, а набрасывался на нее, как голодный волк, со свирепостью, исторгавшей из нее крики, которые он глушил жадными поцелуями.

Когда он насытился, от прекрасной черно-зелено-золотой амазонки мало что осталось. Аврора, поднявшаяся с земли, походила на облетевшее осеннее деревце. На ней остались только шелковые чулки, удерживаемые на бедрах подвязками и лентами. Оба покатились со смеху.

— Ева после грехопадения! — прогрохотал принц и добавил задумчивым тоном, встревожившим ее: — Как же ты красива!

— Возьмите себя в руки, сударь! Сейчас не время изображать Адама в райском саду. Нам пора возвращаться. — Она попыталась прикрыться юбкой. — Как бы нас не начали искать!

— Да ну? — бросил он насмешливо.

— Уверена! Согласитесь, мне не пристало возвращаться во дворец в таком виде. Или вам хочется, чтобы все ваши придворные узрели то, что предназначено совсем не для их глаз?

Убедительный довод достиг цели. Фридрих Август встряхнулся, словно прогоняя неприятные мысли, подобрал камзол и накинул его на возлюбленную, накрыв ее почти целиком.

— Вам очень идет. Хоть в церковь, на молитву!