Путешественник

Но вот первые баржи причалили к берегу, и вдруг Гийом понял: тюки распрямлялись, сбрасывая с себя темные накидки; теперь стало совершенно ясно — это были солдаты, которых легко было узнать по высоким шапкам. Ришар Тремэн вел англичан в город по тому самому пути, который осажденные так тщательно держали в тайне…

Внезапно задохнувшись от тревоги и стыда, Гийом забыл, где находится и каковы могут быть последствия. Ему захотелось крикнуть, предупредить людей в форте. Он знал, что надо что-то сделать, но крик застрял у него в глотке. Там внизу солдаты по одному сходили с плоскодонок на берег и организованной цепью направлялись к свету фонаря, которым перед ними размахивал предатель. В их движении было что-то механическое, неумолимое. В ужасе, дрожа всем телом, Гийом хотел броситься вперед; надо было во что бы то ни стало дать сигнал тревоги… К несчастью, волнение повергло его в дрожь и сделало неловким; его движения утратили обычную уверенность. Он забыл даже, что сидит на дереве: желая слезть как можно быстрее, он не попал ногой на ветку, поскользнулся и тяжело упал к подножию ясеня, ударившись головой о камень. Потеряв сознание, он лежал, распростершись на корнях дерева, слишком далеко от любого, кто мог бы ему помочь…

Когда он пришел в себя, наступал тусклый серый рассвет, было холодно и сыро. Голова страшно болела, и когда он потрогал ее, то увидел на руке кровь. Другой ребенок упал бы в обморок, стал кричать. Но Гийом не боялся крови. Главное было вернуться домой, где мама сумеет сделать все, что нужно. Он уже представлял себе, как положит голову между ее колен, погрузившись в веяны многочисленных юбок, и покорно предоставит свою рану ее нежным и мягким рукам… Когда она раньше лечила ему ссадины, это всегда доставляло ему почти удовольствие… Только бы добраться…

Медленно, с величайшим трудом он смог подняться, но был вынужден прислониться к стволу дерева. Голова кружилась, он чувствовал себя таким слабым, будто только родился на свет. Вновь опустившись на четвереньки, он больше не пытался встать Не в первый раз ему приходилось передвигаться таким способом, и он начал подниматься по откосу вдоль узкой расселины в скале. К тому же ему следовало оставаться незамеченным…

Тропинку наполнил шум шагов. Сквозь поднимавшийся с реки туман ребенок, укрывшись в кустах, заметил голые колени среди толстых коротких чулок и шотландских юбок. У Гийома пересохло в горле, ему казалось, что он пробирается сквозь вату. Через некоторое время он больше ничего не видел и не слышал: шотландцы прошли. Но по-прежнему не выходил на дорогу.

С бесконечным трудом он шел, казалось, целую вечность, пока не достиг форта, и сердце его сжалось: наполовину сорванные деревянные ворота висели, во дворе никого, лишь два заколотых штыками тела.

Он даже не вспомнил об отце Милашки-Мари. Ужас охватил его при мысли о доме, который был совсем рядом. Что эти проклятые англичане сделали с его родителями? С его отцом? Гийом знал, что тот не пустил бы врага. Ведь несмотря на то, что отец носил имя первого короля Англия (нормандского происхождения), он с удивительным постоянством ненавидел сынов Альбиона, а присутствие в его доме пострадавшего от них человека лишь усугубляло положение…

Наконец показался дом На Семи Ветрах. Добравшись до больших пихт, Гийом на миг остановился, чтобы перевести дух. Туман стал таким плотным, что он едва мог различить очертания дома. Надо было дойти до него, но никогда еще, даже в самую ледяную стужу, Гийому не было так холодно. Сырость пронизывала его, он продрог до костей, но, несмотря ни на что, решил идти по траве, а не по каменистой тропинке. По мере того как он поднимался, туман рассеивался, становясь молочным и текучим. Вдруг послышались три выстрела: стреляли, без сомнения, внутри. Почти вслед за выстрелами он увидел, как Ришар выбежал из дома с дымящимися пистолетами в руках… Старший брат скатился с горы так, будто за ним гнались ведьмы, и, не оглядываясь, побежал в сторону города.

Гийом открыл рот, чтобы позвать его, но инстинкт подсказал ему, что этого делать не следует. Понимая, однако, что произошло что-то серьезное, он собрался с силами и поднялся. Голова кружилась уже меньше. Он добрался до крыльца и на секунду прислонился к стене, прежде чем навалиться на дверь, которая неожиданно оказалась приоткрытой. Он скорее упал, чем вошел в большую комнату. Его глазам предстало ужасное зрелище: отец лежал на спине, с широко раскрытыми глазами и увеличивающимся алым пятном на груди. Рядом с ним, лицом вниз, не подавал признаков жизни Адам Тавернье. Он был убит выстрелом в спину. Возле его правой руга лежал пистолет.