Путешественник

Одно утешало Гийома: он заметил, как все больше нервничал Нервиль, наблюдая за их продолжительной беседой с Розой. Он теперь почти не отрывал от них свой черепаховый лорнет. Если хорошенько прислушаться, подумал Гийом, можно было бы услышать, как он скрипит зубами.

И вот, когда гости вновь перешли в салон, где лакеи уже почти расставили столики для игр, Нервиль с развязным поклоном покинул даму — кстати, довольно красивую, — в обществе которой ему посчастливилось сидеть во время ужина, и направился к знакомому зеленому платью. Казалось, оно того гляди взлетит в воздух — до такой степени сверкавшие под ним ножки обожали танцевать.

— Наконец-то, моя крошка, я вновь с вами! До чего злую шутку сыграла со мной эта ведьма Жанна, отказав мне в чести подать вам руку и быть вашим соседом за столом! А ведь она знает, как мне этого хотелось!..

Мадемуазель де Монтандр лукаво улыбнулась:

— А не слишком ли дешево вы оценили деликатность хозяйки дома? Я так ей благодарна за то, что она посадила меня возле друга моего кузена Бугенвиля. Нам есть о чем рассказать друг другу.

Лорнет вызывающе прошелся по длинной фигуре Гийома, которому пришлось собрать все свое хладнокровие, чтобы на виду у всех не ударить по нему кулаком. Нервиль засмеялся:

— Такого же безвестного рода, я думаю? Да еще, по всей вероятности, большого друга дикарей? Вы, как мне сказали, прибыли из Индии? Это видно!

— В чем же, Бог мой? Уж не забыл ли я случайно снять тюрбан?..

— По вашим манерам! Надо приехать от антиподов, чтобы не знать, что на прием к даме не являются в сапогах.

— Очень сожалею, но учтите следующее: я приехал из страны, где европейцы всегда ходят в сапогах… из-за змей. Столь мудрая предосторожность может и здесь оказаться полезной!..

Граф не успел возразить. Роза завладела рукой Гийома и сухо заявила:

— Я надеюсь, вы слышали, что мне приятно общество господина Тремэна, и вы, кажется, достаточно со мной знакомы, граф, чтобы знать, что я не терплю, когда с моими друзьями обходятся невежливо. Извольте в наше отсутствие сколько угодно придираться к незначительной детали туалета, а теперь я тотчас поведу представить «моего друга» моей тетушке де Шантелу.

Охваченный вихрем облаков зеленой тафты, Гийом вмиг очутился в десяти шагах от своего врага и уже направлялся к дивану госпожи д'Аркур, где пожилая маркиза беседовала с одной из своих очевидных современниц, как вдруг Роза свернула в сторону.

— Тетя может подождать! — решила она. — Есть дело поважнее! Давайте выручим бедняжку Агнес из рук святоши!

На сей раз Гийом попытался сопротивляться.

— Простите, но мне этого не очень хочется! Отец мне слишком неприятен, чтобы я захотел познакомиться с его дочерью….

Он постарался высвободить руку, но Роза решительно была из тех, кто так просто свою добычу не выпустит. Она подняла на него строгий взгляд.

— Неужели вам недостает великодушия? Меня бы это весьма разочаровало…

— Не понимаю, при чем тут великодушие?

— Между тем это совершенно очевидно. Бедная девушка — моя подруга, которую я очень люблю, — обречена постоянно находиться в обществе стариков, священников или монахинь. Всем известно, что у нее нет приданого, потому что она всегда ходит в старом тряпье…

— Так подарите ей что-нибудь поновее, если вы с ней дружите!

— Милый мой, стоило ли вас дожидаться, чтобы до этого додуматься? Только вот Агнес горда. Но это не означает что ей было бы приятно время от времени побыть в обществе людей ее возраста. Присоединяйтесь же, господин Герой!

Последние слова были адресованы Феликсу де Варанвилю, направлявшемуся к ним с милосердным намерением отплатить Гийому за услугу, которую тот ему оказал, избавив его от назойливой Розы. Энергичным движением она свободной рукой взяла изумленного молодого человека под локоть.

— Ну вот! — заявила она удовлетворенно. — Сейчас мы вместе немного постараемся для очаровательной барышни, вполне заслужившей такую награду.

Трудно было устоять перед ее воодушевлением. Но Гийом решил попробовать в последний раз:

— Я сомневаюсь в вашей правоте. Кажется, мы рискуем прервать весьма серьезный разговор…

— Вот и хорошо! Для несчастной он должен быть пыткой и…

Внезапно она остановилась, высвободила руки и подняла на своих кавалеров взгляд, вдруг ставший озабоченным.

— Пожалуй, действительно лучше отложить, — прошептала она… — Вы видели? У нее глаза полны слез…