2  

Мысль о побеге часто посещала ее. В последний раз она собиралась убежать месяц назад, когда ее несправедливо наказали. Тогда она и разведала путь в сад через кухню и ночью испытала, достаточно ли крепок плющ. Но тогда она не убежала из-за Виктории. Бедняжка только что узнала о гибели на войне своего старшего брата и собиралась чуть ли не руки на себя наложить, надеясь встретиться с обожаемым Жаком на небесах и больше никогда с ним не расставаться. Разве могла Шарлотта оставить ее в такую минуту? За этот месяц Виктория немного пришла в себя, успокоилась, стала повеселее. Зато над Шарлоттой сгустились тучи. Сегодня решалась ее судьба, ее жизнь, ее будущее. Побег ей удался, все шло как нельзя лучше, но вот ведь какая незадача — надо же было ей упасть, скатиться в какие-то кусты и сидеть в них, как куропатка в силках, — растерянной и исцарапанной.

Шарлотта уже собралась было отправиться на поиски реки, но вдруг заметила какой-то свет, пробивавшийся из трещины в стене. Девушка пробралась сквозь кусты к каменной кладке и приникла к отверстию, желая узнать, что же там делается. Она застыла, не отводя глаз. За стеной происходило что-то необычайно загадочное.

Это была стена часовни. Старик священник, прихрамывая, обходил ее со свечой. Он разжег одну жаровню, потом — вторую; наверное, было очень холодно, и он старался хоть как-то обогреть помещение. Этой часовней, судя по всему, пользовались редко — потолок и углы были окутаны паутиной. Потом начались приготовления к службе, и от этого кровь заледенела бы и среди жаркого лета! Занимались подготовкой мессы два юноши. На древнем каменном алтаре они расстелили тонкий матрас и покрыли его черным полотном. Распятие перевернули вверх ногами, и только тогда поставили на алтарь. Крест без распятия положили на пол — туда, где во время службы будет стоять священник, чтобы он ногами попирал его. Потом юноши принесли подсвечник с огромной черной свечой, установили его и зажгли огонь. Закончив приготовления, юноши ушли в ризницу. Через несколько минут в часовню через боковую дверь, что находилась как раз напротив щели, в которую смотрела Шарлотта, вошли три женщины. Одна была в маске, ее, держа под руки, вели к алтарю две другие. Та, что шла посередине, была знатной госпожой, и это было сразу заметно по гордой посадке ее головы, не привыкшей низко кланяться. Вполне возможно, это была особа благородного происхождения и, скорее всего, одна из придворных дам. Компаньонки подвели свою госпожу к алтарю и сняли с нее меховую шубку. Пышная соблазнительная нагота засияла белоснежной кожей. Лицо по-прежнему пряталось под маской с густым черным кружевом до самой шеи, волосы — под подобием тюрбана. Похоже, они были длинные и густые, светло-каштанового цвета, судя по двум выбившимся прядкам.

Служанки помогли женщине улечься на алтарь. Ее ноги, согнутые в коленях, опустились за край алтаря, тело выпрямилось и напряглось. Дверь ризницы открылась, и вновь появились служители этой церкви: сначала юноши, оба совершенно обнаженные, один с кадильницей, из которой валил черный дым, другой — с открытой книгой в черном переплете. Следом за ними вошел священник, держа в руках серебряную чашу. Он был в черном облачении с перевернутым крестом, на груди у него висела глумливо ухмыляющаяся маска — не то козлиная, не то человечья, сияющая золотыми рожками. Все трое медленно двигались к алтарю, мыча, не разжимая губ, странное песнопение. Перед перевернутым распятием они остановились и поклонились ему, потом священник поцеловал живот лежащей женщины и поставил на него чашу. Началась служба. Священник читал молитвы, которые обычно читают, служа мессу, но только обращался он не к Господу, а к Сатане. Каждая молитва кощунственно извращалась, каждому священному слову придавался противоположный смысл, Дьявола восхваляли, а Господа предавали поруганию.

Наблюдая за происходящим, Шарлотта оцепенела от ужаса. Она знала все молитвы мессы наизусть и трепетала от совершаемого святотатства... Но самое страшное ожидало ее впереди. В миг, когда полагалось освящать святые дары, одна из спутниц знатной дамы вышла и тут же вернулась, держа на руках младенца, которому не было и месяца. Она подала его священнику, тот взял его, поднял над чашей и произнес:

— Астарот [2], князь дружеской помощи, прошу тебя принять приносимую нами жертву и исполнить все, о чем я тебя прошу...

В руках священника сверкнул нож, одно молниеносное движение, и в чашу потекла кровь. Из груди Шарлотты вырвался отчаянный вопль, но крика никто не услышал: чья-то рука в перчатке крепко зажала ей рот, и кто-то прошептал свистящим шепотом:

  2  
Предыдущая страница Следующая страница
×
×