Седьмое Правило Волшебника, или Столпы Творения (др. изд.)

— Император может захватить дворец Исповедниц прямо сейчас?

— Нет, — убежденно ответил Себастьян. — Пока погода против нас, мы не будем рисковать жизнями наших людей, пытаясь достичь такой значительной цели. Мы захватим Эйдиндрил весной, когда закончится эта проклятая зима. Я думаю, мы с тобой сумеем добраться туда вовремя, чтобы стать свидетелями великих свершений.

Дженнсен была захвачена самой мыслью, что увидит такое грандиозное событие. Силы свободных людей нанесут сокрушительный удар лорду Ралу. Да, это будет началом конца Д’Хары. Но и концом зла.

Потрескивал огонь. Эта ночь была необыкновенной во многих смыслах. Мир изменился, и она, Дженнсен, должна была стать его частью. Она тоже изменилась этой ночью.

Дженнсен чувствовала тепло пламени на щеке и вдруг поняла, что никогда раньше не видела Себастьяна без рубашки. И ей понравилось, как он выглядит.

Себастьян мягко взял ее за руки:

— Император Джегань будет рад встретиться с тобой.

— Со мной? Но я — никто!

— Нет, Дженнсен. Джегань Справедливый будет рад встретиться с тобой, я тебя уверяю. Он будет рад встретиться с храброй женщиной, которая, ради свободного будущего человечества, хочет помочь нашим храбрым людям, которая хочет положить конец насилию Дома Рала. Чтобы увидеть такое историческое событие, как взятие Эйдиндрила и дворца Исповедниц, сюда из Древнего мира собирается приехать сам брат Нарев. Я уверен, он тоже будет очень рад увидеться с тобой.

— Брат Нарев…

Дженнсен размышляла о водовороте событий, о которых она до сегодняшнего дня и не подозревала. Теперь она стала частью этих грандиозных перемен. Она чувствовала глубокое волнение, даже трепет. Она увидит Джеганя Справедливого, настоящего императора, и брата Нарева, самого выдающегося духовного лидера из всех, которые когда-либо жили.

Без Себастьяна это было бы невозможно. В нем все было необычным: от замечательных голубых глаз и прядей седых волос до обаятельной улыбки и восхитительно острого ума.

— Поскольку спланировал эту кампанию ты, Себастьян, то я рада, что ты окажешься там и увидишь триумф своей стратегии. И это большая честь для меня — находиться рядом с таким благородным и умным человеком.

Хотя ее спутник был как всегда скромен, Дженнсен заметила искорки гордости в его глазах. Впрочем, искорки тут же исчезли.

— Когда мы встретимся с императором, не бойся того, что увидишь.

— В каком смысле?

— Император Джегань отмечен Создателем. Он даровал императору глаза, которые видят гораздо больше, чем глаза обыкновенных людей. Глупые часто пугаются. Я хочу предупредить тебя заранее. Ты не должна бояться великого человека только потому, что он выглядит не так, как все.

— Я не испугаюсь.

— Что ж, значит, все решено.

Дженнсен улыбнулась:

— Я согласна с твоими планами. Утром мы отправимся в Срединные Земли, к императору и сестрам Света.

Себастьян, казалось, не слышал ее. Его взгляд блуждал по лицу Дженнсен, ее волосам, снова и снова возвращаясь к глазам.

— Ты самая красивая женщина, какую я когда-либо встречал.

Дженнсен почувствовала, как его руки сжимают ее все крепче и крепче.

— Ты льстишь мне, — услышала она собственный голос.

Иначе и быть не могло. Ее спутник был доверенным советником императора, а она — простой девчонкой, которая выросла в лесах. Он управлял историей, она от нее убегала. До сегодняшнего дня…

Но сейчас он был просто Себастьян. Мужчина, с которым она разговаривала, путешествовала, ела. Она тысячу раз видела, как он устает, зевает, засыпает…

В нем самым неожиданным притягивающим образом смешивались благородство и простота. Его раздражало, когда перед ним преклонялись, но самой манерой поведения он, казалось, едва ли не требовал этого.

— Прости за то, что мои слова звучат недостаточно верно, — робко прошептал он. — Я хотел сказать гораздо больше, чем сказал.

— Да? — В этом коротком слове был не вопрос. Это было удивленное ожидание.

Губы Себастьяна торопливо коснулись ее губ. Его руки крепко обняли Дженнсен. Она стояла недвижно, боясь обнять его, потому что тогда бы ей пришлось коснуться его тела. Она замерла в его объятиях, с безвольно повисшими руками, выгнувшись назад под тяжестью его тела.

О-о, его губы были восхитительны. А руки не просто касались ее, они защищали. Дженнсен закрыла глаза, отдаваясь поцелую. Его тело казалось таким напряженным, таким крепким… Он провел руками по ее волосам, а потом его язык неожиданно проник в ее рот. И голова Дженнсен закружилась от восхитительных ощущений.