– Ага, – прервала ее Кира, – лечили, лечили ребенка, и чего…
Я молча слушала гневную речь медсестры. Имея в ближайших подругах врача, я великолепно знаю, что припадок эпилепсии может спровоцировать внезапный испуг, в особенности у маленького ребенка. Кроватка Леши стоит у самого окна, деток в его группе укладывают спать два раза в день, они еще очень маленькие. Около одиннадцати утра нянечка укрыла ребяток одеялом, посидела минут пятнадцать в комнате и, услыхав мерное сопение, решила пойти попить чаю. И тут под окнами резко взвыла сигнализация. Правда, она тут же замолчала, но Леша, проснувшись, испугался, и с ним начался припадок. В тот раз Кире самой не удалось справиться с ситуацией, пришлось вызывать «Скорую помощь» и определять малыша в клинику.
– А все из-за кретинского «Мерседеса», – злилась Кира.
– Когда же это случилось? – спросила я.
Медсестра полистала толстую амбарную книгу.
– Семнадцатого июля, жара стояла жуткая, вот мы окна и приоткрыли, хотя какой в этом толк? С улицы гарью несло, но у нас в помещении кондиционеров не водится, тут не Государственная дума, а ясельки, кто же нам чего хорошее сделает. Вот и попал Леша на больничную койку, а все из-за этой дуры. Убила бы ее в тот день, да только недосуг оказалось разборки затевать, мальчику совсем плохо было.
– Варвара Степановна в нее кубиками бросаться стала, – усмехнулась Арина Яковлевна, – все повышвыривала. Высунулась в окно и давай кричать: «Эй ты, гадина, стой!» Всех детей перебудила, они потом час ревели. Жуткий денек приключился: Леша в припадке, остальные в истерике!
– А почему нянечка кричала: «Стой»? – навострила я уши.
– Так эта дрянь села в «мерс» и укатила, – ответила Кира. – Варвара Степановна у нас женщина интеллигентная, раньше в музыкальной школе работала, но и она не выдержала, просто визжала от злости: «Ну ты, крыса белобрысая, еще вернешься».
– «Крыса белобрысая», – медленно повторила я, – но ведь за рулем всегда сидит яркая брюнетка.
Кира осеклась:
– Ага, верно.
– Черная, как ворона, – подхватила Арина Яковлевна, – я видела ее сто раз.
– Тогда почему «крыса белобрысая»?
– Не знаю, – пробормотала Кира, – так Варвара Степановна кричала.
– Нянечка на работе?
– Конечно.
– Можете ее позвать?
Кира и Арина Яковлевна переглянулись.
– А в чем, собственно говоря, дело? – церемонно поинтересовалась заведующая.
Я без всякой улыбки ответила:
– Хозяйка красного «Мерседеса» подозревается в убийстве. Извините, не представилась, следователь Дарья Васильева.
Секунду женщины молча смотрели на меня, потом Кира радостно взвизгнула:
– И ее могут посадить?
– Да, если я правильно размотаю дело, а для этого требуется поговорить с нянечкой.
– Сейчас, – подскочила Кира, – мигом приведу, только не уходите.
Минуты не прошло, как она вернулась в медпункт, таща за собой маленькую, кругленькую, уютную старушку с лицом, похожим на печеное яблоко.
– Здрасте, – бормотнула Варвара Степановна, – это вы из органов?
Я кивнула.
– И что эта, из «Мерседеса», сделала? – полюбопытничала старушка.
– В интересах следствия я не имею права разглашать информацию.
– Ну хоть ее посадят? – с радостной надеждой воскликнула Кира.
– Если сумею собрать нужные доказательства, хозяйке красного «Мерседеса» придется туго, – бодро соврала я.
– Ща Варвара Степановна все припомнит! – оживилась Кира. – У нее память как у слона.
– Это вы о чем толкуете, никак в ум не возьму, – насторожилась старушка.
Я решила взять инициативу в свои руки.
– Помните тот день, когда испуганный внезапно сработавшей сигнализацией Леша свалился в припадке?
– Летом это было, – кивнула нянечка, – в самую жару, просто Эфиопия, а не Москва. Сноха моя по всей квартире тазы расставила, это ее научили так делать в Сирии, она там с первым мужем жила. Тот ее супруг…
Понимая, что бабушка сейчас утечет мыслями совсем в другом направлении, я прервала ее воспоминания.
– Значит, заревел гудок…
– Нет, – покачала головой Варвара Степановна, – он так противно взвыл, как сирена…
– Дальше.
– Леша и забился.
– Что же было потом?
– Да ничего, – развела руками старушка, – «Скорую» вызвали.
– А куда «Мерседес» подевался?
– Уехал.
– Ты еще в него кубиками кидаться стала и орать: «Крыса белобрысая», – влезла в разговор Кира.