Смех и грех Ивана?царевича

Старушка принялась лихорадочно перебирать армию пластиковых банок у своего прибора.

— Всем привет! — воскликнула Анфиса, вплывая в комнату. Она скользнула по мне взглядом и почему?то хихикнула.

— Что на ужин? — поинтересовалась Ксения, подбегая к столу. — Опять несусветная гадость, которую даже Рич жрать не станет?

Шедший следом за ней Родион молча сел, протянул руку к салатнице, положил себе пару ложек зеленой массы и начал ковырять ее вилкой.

— Дорогая, нельзя называть хорошую еду мерзостью, — наставительно произнесла Елизавета Матвеевна, материализуясь в столовой, — ведь так можно испортить аппетит другим людям.

— Ричи, немедленно глотай, — приказала Эмма Геннадиевна, насыпая перед пуделем пилюли. — А это тебе, папочка.

Собака и старик обменялись понимающими взглядами и одновременно стали поедать пилюли — Рич слизывал их с тарелки, а Матвей Ильич брал капсулы пальцами, методично отправлял одну за другой в рот и запивал водой.

— Я сказала «гадость», — уточнила Ксения, у которой, похоже, было на редкость боевое настроение.

— Между «мерзостью» и «гадостью» особого различия нет, — заметила Елизавета Матвеевна.

Ее дочь скривилась:

— Гадость — это сырники, которые ест Анфиса. Вид у них такой, словно их уже трое людей поели и умерли. А мерзость — вон тот зеленый плевок, который жует Родион. Согласись, мама, это совершенно разные блюда.

Фиса отодвинула от себя тарелку:

— Иван Павлович, налейте мне горячего.

Я поднял большой фарфоровый чайник и торжественно понес его к столу. Кажется, Анфиса предпочитает не связываться с местным enfant terrible ^[7]. Некоторое время назад она, не стесняясь в выражениях, по полной программе отчитала мастера Валентина, и я понял: Фиса не из тех людей, что прячут свои чувства от окружающих, она вспыхивает фейерверком и весьма обидчива. Ну?ка вспомним, что послужило причиной взрыва ее эмоций в бывшей ванной Семена? Отнюдь не исковерканное имя Пятакова! Анфиса лишь рассмеялась, увидев над зеркалом «РОЬИГ», зато взбесилась при словах Валентина о несочетаемости цветов в ее санузле и эпитете «дура?баба». Но сейчас она сделала вид, будто не заметила заявления Ксении про мерзкие сырники. Я, грешным делом, напрягся, услышав досужие рассуждения девушки, навсегда застрявшей в подростковом возрасте. Подумал: сейчас тетка достойно ответит племяннице, а у меня нет под рукой огнетушителя, чтобы залить пеной двух дерущихся кошек. Но нет, Анфиса и бровью не повела. Она боится Ксюшу? Или в преддверии свадьбы не желает портить с ней отношения? Ведь та станет хозяйкой.

— Родя, как ты можешь жрать эту блевотину? — продолжала тем временем Ксюша.

— Это шпинат, — тихо ответил брат.

— Не, ну и че? — на одном дыхании выпалила сестра.

— Вкусно, — еле слышно сказал Родион.

— Дерьмо не деликатес, оно не может быть вкусным, — засмеялась Ксения. — Выплюнь.

— Не хочу.

— Хоть один раз прояви самостоятельность! — взлетела ракетой сестра. — Нельзя жрать все, что подсовывают. Разве ты Рич?

— Мой мальчик дерьмом не питается, — возмутилась Эмма Геннадиевна. — Он получает свежайшую, полезную пищу. Правда, милый?

— Конечно, мамочка, — машинально ответил Матвей Ильич, тоже поглощавший пюре из шпината, — ты, как всегда, права.

— Я спросила у Ричи, — покраснела старушка. — Почему ты за него отвечаешь?

Супруг отложил вилку, внимательно посмотрел на спутницу жизни, сказал:

— «Почему за него отвечаешь?»? В твоих словах, мамочка, определенно есть глубокий смысл, я над ним подумаю. — Затем снова схватил столовый прибор и продолжил трапезу.

Я мысленно зааплодировал ему. Похоже, мы с ним применяем одну тактику борьбы с назойливыми особами.

Я еще в семилетнем возрасте понял, как можно сохранить душевный покой. Если маменька входит в детскую и начинает приставать ко мне с разговором, надо отложить книгу, преданно заглянуть ей в глаза, повторить ее последнюю фразу, очень вежливо сказать: «В твоих словах много интересного, я над ними подумаю», а затем продолжить заниматься своими делами. Вообще, я полагал, что изобрел оригинальный способ избежать истерики и шквала вопросов, типа: «Почему ты меня не слушаешь? По какой причине не отвечаешь? Что за манера сидеть с видом тупого индюка? Где ты научился прикидываться немым?» и тому подобными. Ан нет, оказывается, Матвей Ильич тоже виртуозно владеет этой техникой. Думаю, при других обстоятельствах мы со стариком могли бы подружиться.

---

7 Enfant terrible( франц.) — ужасный ребенок. Человек, смущающий окружающих своим поведением, бесцеремонностью.