Бассейн с крокодилами

Но существовала одна вещь, по поводу которой мы достигли редкого согласия. Все хотели камин в гостиной, ведь так приятно смотреть на огонь. И он действительно радовал нас чрезвычайно. Правда, топим мы не дровами, а газом, так чище… По бокам камин отделан красивой темно-синей плиткой, сверху на массивной мраморной доске Ольга расставила кое-какие фигурки собачек, в основном из бронзы.

И вот сейчас доска, расколотая на несколько частей, лежит на полу, а вокруг, почесывая затылок, бродит Семен Андреевич, без устали бормоча:

– Ах, етит твою ежу налево!

Надо узнать у него как-нибудь, почему налево посылается бедняга еж при каждой неприятности!

– Что случилось? – задала я идиотский вопрос.

До ремонта стены в гостиной были белыми, а камин темно-синим. Ольге надоела белизна, и она решила навести светло-зеленый колер, что абсолютно не сочеталось с цветом камина. Недолго мучаясь, плитку решили заменить на малахитовую. Семен Андреевич принялся отбивать синюю.

Мастер пустился в запутанные и непонятные объяснения:

– Дык, понимаешь, я молоток сюда, а он туда. Словом, стук, ажно вспотел от страха…

Понятно: случайно отколотил фундамент, на котором покоилась доска…

– Вы когда-нибудь камин облицовывали?

Семен Андреевич оскорбился:

– Чего трудного-то? Тюк-тюк – и все.

– Сколько каминов до этого сделали? – не отставала я.

– В первый раз взялся, – признался наконец неумеха, – просто ведь, тюк-тюк – и все.

Да, вот он, тюк-тюк, на полу валяется. Ну почему русский человек все делает наобум?

– Щас Жорку позову, он живо исправит, – пообещал Семен Андреевич и, высунувшись в коридор, завопил: – Жорик, ходи сюда, беда приключилась!

– Иду! – раздалось из кухни.

Я оставила их и пошла в спальню, занимаясь по дороге аутотренингом: «Абсолютно спокойно, ремонт затеяли дети, на гостиную наплевать, в случае чего вызову других мастеров чинить камин».

То ли психологические упражнения помогли, то ли ложка коньяка, налитая в чай, возымела действие, но к Бронной улице я подкатила в лучезарном настроении. Чтобы добить кавалера, разоделась по полной программе. Сначала часа два провела в ванной, выполняя «омоложение». Есть у меня парочка привезенных из Парижа коробочек и тюбиков, стоивших в институте красоты целое состояние. Зато эффект!.. Сегодня, особенно в вечернем освещении, буду выглядеть двадцатипятилетней! Теперь одежда… Следовало показать фигуру в полной красе. Поэтому я надела узенькие черненькие вельветовые лосины. Они плотно обтянули ноги. Можете любоваться сколько угодно – ни грамма жира и абсолютно ровные, а чтобы ноги казались подлиннее, я нацепила туфли на высоких каблуках. Беда только с бюстом – по правде говоря, его просто нет. Но хитрые женщины давно пользуются лифчиками на поролоне. Есть и у меня такой, однако обычно мне глубоко наплевать на размер груди, и я его не ношу. Я и губы-то не крашу, но сегодня все будет по первому классу. Облившись в качестве последнего штриха новинкой от Шанель, я поехала на Бронную.

Терпеть не могу, когда кавалер опаздывает на свидание, но Виталий уже скучал на условленном месте. Мы заперли машины и вошли во двор дома.

– Не знаю, как тебе это удается, – отметил Орлов, – но ты кажешься младше своего сына.

– Всегда так выгляжу, я и в самом деле еще очень молода.

– А сколько лет Кеше?

Однако хамский вопрос. Он что, решил напомнить даме о ее возрасте?

– Аркаша уже успел закончить школу.

– А институт? – ухмыльнулся Орлов, но я сделала вид, что не слышу.

Ресторанчик и впрямь оказался из ряда вон. Обычная трехкомнатная квартира. В довольно большой гостиной всего четыре столика. Там царил полумрак, зажжены были только небольшие настольные лампочки, и лица посетителей скрывались в тени.

Хозяин, высокий худощавый брюнет лет шестидесяти, улыбаясь, усадил нас за столик.

– Что сегодня, Эдик?

– Надеюсь, дама любит рыбу, – воодушевился повар, – потому что сегодня у нас «рыба по-королевски».

– Странное место, – пробормотала я.

– Эдик – бывший шеф-повар одного из крупнейших ресторанов, – пояснил Виталий. – Решил открыть собственный трактир, да не осилил. Знаешь, сколько бумаг нужно собрать, да еще братки наедут. Вот и придумал кормить людей дома. Попасть сюда безумно трудно, записываются за месяц вперед, причем Эдик еще не всех пускает. Тут Баркашов рвался, так повар оскорбился до глубины души и сказал ему: «Вам не захочется есть ужин, приготовленный руками еврея».