Бассейн с крокодилами

Галка оказалась права. Через полчаса нашли в компьютере нужный вариант. Двухкомнатная квартира с приличной кухней и раздельным санузлом, на третьем этаже. И цена смешная – девять тысяч.

– Смотреть поедете? – поинтересовался Володя.

– Давайте, – согласилась я.

«Жигули» запетляли по незнакомым улицам. Приятный домик из красного кирпича прятался за высоким забором.

– Почти самый центр, – пояснил Решетников, – вон там драмтеатр. Кстати, хотите сходить?

Я кивнула. Отчего бы и нет? Хоть развлекусь немного. Комнаты оказались небольшими, но квадратными. Та, что выходила окнами на восток, имела крохотный балкончик. Владимир не обманывал – косметический ремонт не требовался. Стены радовали глаз новыми обоями, пол был покрыт свежим лаком. Даже странно, что такое приличное жилье стоило так недорого. Впрочем, дешевизне нашлось вполне понятное объяснение. Не успели мы выйти из подъезда, как от соседнего дома донеслись пьяные песни и мат.

– Надо же, – удивилась я, – посреди рабочего дня пьют по-черному.

Шум усилился, теперь в нем прорывался гневный окрик:

– Давай-давай, шевелись быстрее, пьянь подзаборная!

– И-и-и, – завизжал мужик.

– Буйные, однако, соседи, – вздохнула я.

Володя на мгновение смутился, потом все же раскололся:

– Тут вытрезвитель располагается, вот и свозят сюда всякую шваль.

Сразу стала понятна дешевизна хорошей квартиры. Попробуй всунуть такую местным жителям. Небось ни днем, ни ночью покоя нет, поэтому и спустили цену ниже некуда. А тут покупательница из Москвы, грех не воспользоваться, вот только пьянчуга не ко времени разбуянился.

Решетников со вздохом поглядел на меня:

– Поедем другую смотреть?

– Зачем? – успокоила я хозяина. – Сама я тут жить не собираюсь, а даме, для которой покупаю, так и надо за скверное поведение. Не понравится – сама поменяет.

– Вот это будет трудно, – радостно признался Володя, – никто сюда ехать не захочет, я эту квартирку год с рук сбыть не мог…

Словно боясь, что клиентка передумает, Решетников изо всех сил погнал в контору оформлять документы. Часам к шести в сумочке у меня оказался договор и ключи.

– Здорово, – ликовал Володя, – ловко управились, завтра можете уезжать.

Но в моей голове неожиданно возникла мысль: «А мебель?»

Куда Нюся подевала столы, стулья и кровати из своей квартирки? Может, продала вместе с жилплощадью? Знаю, так иногда делают, покидая навсегда город, а Нюся собиралась жить в Москве… Впрочем, вдруг отдала на хранение? Чтобы разрешить сомнения, я позвонила Зайке и попросила:

– Узнай осторожненько у Нюси, где она жила до замужества, куда подевалась ее обстановка?

– Рада, что у тебя все благополучно, – ответила хитрая Зайка и добавила: – Ну как Киев? Небось теплее, чем у нас?

– Какой Киев? – оторопела я, глядя через окно на улицу, по которой пронизывающий декабрьский ветер гнал колкую поземку.

– Мама, наверное, пирог испекла, – продолжала Ольга, – фирменный, с мясом.

Господи, совсем забыла, что сообщили домашним, будто я отправляюсь к Зайкиной маме на день рождения. Слава богу, никто не помнит, что Марина родилась в августе. А готовила она и впрямь чудесно. Ее пышная, невероятно вкусная кулебяка оказалась бы сейчас очень кстати. Но обедать мне пришлось в небольшом кафе блюдом, которое гордо именовалось «мясо по-французски». Два жилистых кусочка, залитых кисловатой коричневой подливкой. В тот момент, когда я безуспешно пыталась прожевать этот деликатес, зазвонил телефон. Рискуя подавиться, я быстро проглотила неподатливую говядину.

– Мебель она продала вместе с квартирой, – шептала Зайка, – оставила только кое-что на память. Ну, альбомы с фотографиями, несколько картин, бабушкино пианино и свою спальню. С новыми хозяевами договорились так – в двух комнатах они обустраиваются, а в третьей в течение двух месяцев могут находиться Нюшины бебехи. Октябрьская улица, дом 2, квартира 1. Поняла?

Я посмотрела на уныло лежащий на большой тарелке волокнистый ломтик. Жаль, что рядом нет Снапа или Банди – вот кто моментально расправился бы с «деликатесом». Поеду на Октябрьскую, потолкую с людьми, но, думаю, и пианино, и спальня, и картины давным-давно перекочевали в другие руки. Если припомнить, как бедную Нюсю выставили из квартиры, то скорее всего мебель новые жильцы беречь не стали.

Отметив, что в душе вновь начинает шевелиться жалость к обманутой дурочке, я поехала искать Октябрьскую улицу.