Профессия: ведьма

На конюшне царило подозрительное оживление – слуги вперемешку с постояльцами толпились у Смолкиного стойла, вразнобой комментируя нечто занятное.

Растолкав народ, я заглянула через верх двери и обомлела – Смолка с закрытыми глазами лежала на спине, задрав кверху четыре поджатые ноги и изредка подрагивая левой задней.

Я торопливо свистнула. Кобыла с сонным вздохом перевернулась на живот и встала, сладко потягиваясь, словно кошка. Прежде чем я успела откинуть крюк, она собралась в комок и прыгнула, с легкостью перемахнув невысокую дверцу. Любопытных из конюшни как ветром вымело.

Вал, не обращая внимания на Смолкины причуды, спокойно седлал своего доходягу – заметно пошатывающегося мерина с ввалившейся от старости спиной. Я подвела было Смолку к порогу, чтобы вскочить с него на лошадиную спину, но глянула на тролля и передумала:

– А ну, снимай седло, жулик!

Наемник скривился. Седло, в отличие от мерина, не успело разменять первый десяток лет и, пусть не блистающее отделкой, казалось добротным и удобным. То, что надо.

– Давай-давай, – поторопила я, – отчитаешься за вурдалака – купишь себе другое.

– Может, обожди чуток – как только мне купец деньжат отсыплет, я с тобой расплачусь, а, цыпа? – взмолился Вал. – Мне это седло дорого как память, я же в нем всю Белорию изъездил! Под ним три коня издохло, а ему все износу нет!

– Нет уж, наемник, со мной этот фокус дважды не пройдет. Снимай седло – и живо, а не то я возьму его вместе с лошадью, как ты вначале и предлагал!

Любвеобильно и красочно поминая мою родню, тролль расстегнул подпругу и швырнул седло мне в грудь. Я пошатнулась, но устояла, и, довольная, повернулась к Смолке. Увы, лошадь не разделяла моего энтузиазма – испуганно всхрапнув, она прижала уши и попятилась, не желая седлаться.

– Вал, придержи ее, а?

Тролль осклабился и демонстративно скрестил руки на груди.

Мы описали по конюшне три полных круга. Лошадь вежливо, но непреклонно давала понять: она не желает донашивать память по трем дохлым коням. Наконец мне удалось загнать паршивку в угол и с размаху нахлобучить седло. Смолка присела от неожиданности, я же поскорее затянула подпругу и утерла пот со лба.

Кобыла недовольно встряхнулась и, без труда дотянувшись зубами до передней луки, задумчиво ее надкусила, оставив четкий отпечаток зубов. Я мстительно щелкнула ее по носу.

– Я вот чего кумекаю, – задумчиво сказал тролль, – лапы-то четыре, да и башка немалая. Может, походить по городишку, поспрашивать – авось еще найдутся безутешные родственники?

– Угу, ты им еще на рынке на развес поторгуй, – язвительно поддакнула я.

– А что? Хорошая идея! – оживился тролль.

Я выразительно покрутила пальцем у виска и вскочила в седло. Хвала стременам, мне больше не придется искать подходящий пенек или заборчик. Впрочем, я не собиралась спешиваться до самой Догевы.

Глава 9

Смолка черной стрелой мчалась по утоптанной дороге, втайне надеясь выбежать из седла. Иногда она оглядывалась на него, негодующе всхрапывала и задавала жару. Дневной перегон мы одолели за три часа, причем мне до боли надуло уши ветром, а кобыла даже не запыхалась. Еще не начинало смеркаться, когда я пересекла границу Догевы, небрежно раскланявшись со Стражем.

Первым знакомым лицом, как и следовало ожидать, оказалась Келла, беседовавшая с одним из Старейшин. Оба уставились на меня с таким неподдельным ужасом и изумлением, словно родственники усопшего, который в самый трогательный момент поминок сел в гробу и потребовал рюмку «на посошок». Еще и малосольным огурчиком закусил.

– Ой! – вырвалось у Келлы. – Heur-rreniat, Verr– e'yaard-glasswa!

– Добрый день, – неуверенно сказала я. – А что случилось?

– Где ты взяла эту лошадь? – вместо приветствия требовательно спросил Старейшина.

– Купила, – на всякий случай солгала я, насторожившись.

Вампиры переглянулись еще растеряннее.

– Но это невозможно! – возопили они в один голос. – Ни купить, ни украсть, ни выменять! К'яарды сами выбирают себе хозяев, и люди ими быть никак не могут!

Смолка обиженно всхрапнула, давая понять, что какие-то там вампиры ей не указ.

– Если только не… – начала было Келла и сразу осеклась, пораженная собственной мыслью. – О нет… он не мог этого сделать!