Профессия: ведьма

Ролар отцепил от седла сумку с провизией и бросил Орсане.

– Там хлеб, картошка и несколько селедок, нужно только почистить. Вольха, сходишь за дровами?

– Без проблем.

– А тебе не тяжело будет сучья таскать? – с внезапной заботой поинтересовалась наемница. – Хочешь, я схожу в лес, а ты займись готовкой.

– Глупости, мы же не кабана запекать собрались. Хватит и одной охапки, а ее я уж как-нибудь донесу.

Кроме того, мне хотелось размять ноги. Собирать хворост по веточке я поленилась и забрела довольно далеко, прежде чем мне подвернулась поваленная сосенка, тонкая, но длинная и сухая. Тащить пришлось волоком, задом наперед, схватившись за комель обеими руками и поминутно оглядываясь через плечо. Легкое, но разлапистое деревце упрямо цеплялось за каждый подвернувшийся ствол, пенек или корень, не желая содействовать в приготовлении обеда. Врезавшись спиной в третье по счету дерево, я с удивлением отметила, что оно помягче предыдущих. Или я уже притерпелась? Раздраженно обернувшись, я выронила сосенку и чуть не завизжала – передо мной недвижно стоял рослый бородатый мужик в темной одежде, с огромным топором наперевес. Незнакомец молча буравил меня взглядом, топор красноречиво поблескивал.

– Добрый день, – запинаясь, пробормотала я. – Какие-то проблемы?

Я попала в точку. Проблемы тут же возникли, причем у меня.

– Отдай мне реар! – куда менее любезно прорычал мужик, даже не поздоровавшись. Мне не понравились ни голос, ни тон, ни смысл; с таким загробным подвыванием обычно вещали пифии, когда входили в транс (или делали вид, что вошли, на радость клиенту). Да и лицо у него было какое-то застывшее, неживое. Я попятилась, косясь на главный аргумент незнакомца – тяжелый, широкий лесорубный топор на длинной искривленной ручке. Что-то подсказывало мне: заготовка леса интересует мужика меньше всего и с куда большим удовольствием он «заготовит» несговорчивую ведьму.

– Отдай, отдай по-хорошему, – завывал «лесоруб», наступая и как-то очень неприятно, многообещающе покручивая топорик в мозолистых ручищах. Для разбойника он выглядел слишком простецки, не говоря уж о вампирах, хотя его желтые, редкие и кривые зубы вселяли не меньший ужас, чем клыки.

– А вы попросите по-хорошему, – окрысилась я, лихорадочно размышляя, что лучше – постыдное бегство или славная смерть, если он тут не один. К моему удивлению, «лесоруб» остановился, что-то прикинул, морща лоб, и угрюмо буркнул:

– Тысяча кладней.

– Мало, – ляпнула я, и только потом сообразила – а ведь на эти деньги можно безбедно прожить десяток лет, а в деревне так и вовсе купаться в роскоши до глубокой старости, осчастливив долгожданной кончиной с полдюжины потомков-наследников.

– Пять.

Интересно, откуда у него столько золота? Даже если разбойники в течение месяца трудолюбиво грабили все проезжающие Витягским трактом обозы (при этом ухитрившись остаться незамеченными) и жили в режиме жесточайшей экономии, перебиваясь с хлеба на воду, им пришлось бы проститься со всей кубышкой.

– А десять дадите?

– Дам, – он даже не задумался, и я заподозрила какой-то подвох.

– Деньги вперед.

– Хорошо. В бриллиантах. Идет?

– Нет, мало. И не в деньгах счастье.

«Не в таких сомнительных по крайней мере» – добавила я про себя.

– И как же мне тебя осчастливить? – прорычал «лесоруб», начиная терять терпение.

– Спляшите.

– Что?!

– Спляшите, – невозмутимо повторила я. – А я посмотрю и подумаю.

– Издеваешься, дрянь?! – сообразил мужик и, поудобнее перехватив топор, двинулся ко мне. Медленно, словно давая последний шанс передумать.

Леший знает, что на меня нашло, но о магии я даже не вспомнила, а, пригнувшись, выщерила зубы и с глухим рычанием пошла ему навстречу. Ну, не совсем навстречу, чуть забирая влево, примериваясь к шее под ухом.

Непонятно, испугался мужик или растерялся, но глаза у него стали по кладню, а костяшки судорожно сжатых пальцев побелели. Мы закружились друг против друга, выжидая, кто первым откроется для удара. Я шипела и щелкала зубами, делая ложные выпады, мужик прятался за топором, по лезвию которого плясали непонятные красные блики, словно у меня за спиной горел костер. Полный идиотизм ситуации усугублялся нашей общей уверенностью, что так оно и надо и мы оба выбрали наилучшую тактику. Мужик с топором смотрелся еще нормально, но рубить безоружную полоумную ведьму вышеозначенным инструментом почему-то не спешил, предпочитая уворачиваться и отмахиваться. Его движения казались мне все медленнее и неуклюжее, ему уже с трудом удавалось держаться ко мне лицом, по виску соскользнула капля пота. Я не видела ее, но почуяла, облизнулась, и внезапно поняла, что блики на лезвии – отсветы моих глаз.