Профессия: ведьма

Скрип телеги, выехавшей из ничего прямо за спиной, заставил меня подпрыгнуть. Две лошадки, пегий коренник и каурая пристяжная, позвякивая бубенцами на сбруе, попытались меня обогнуть, завернув оглобли к обочине. Железные крепления заскрипели, и возница, беззлобно выругавшись, натянул вожжи. Лошадки послушно остановились. Коренник мотнул головой, отгоняя назойливого слепня.

– День добрый, дева молодая! – раскатистым речитативом протянул возница, спрыгивая на землю. – Что потеряла ты в чащобе?

– Да вот, стою и размышляю.

– И получается?

– Еще бы! А вы поэт?

– В душе, но вечно. Мой разум рифмами наполнен – могу слагать их бесконечно, а после и строки не вспомню.

– А как мне выбраться отсюда? Я заблудилась и устала. Вы не поможете мне, сударь?

– Конечно. Но скажи сначала – ты не встречала здесь брюнетку в одеждах цвета зимней ночи? Ищу с утра сию кокетку…

– Она ушла.

– Давно?

– Не очень.

– Ох, чтоб ей! Все ее видали – кто раньше, кто поздней, но все же. Следы ее в лесу пропали. О, кто же мне теперь поможет?!

– А что случилось?

– Зуб, мерзавец. Все ноет, ноет, как старуха. А чуть его коснется палец, стреляет от щеки до уха.

– Откройте рот. Не закрывайте.

– Жашем?

– Молчите, я магичка. Да, воспален. Не унывайте. Я сейчас попробую… Отлично! У вас, любезный, нерв застужен. Зуб с корнем надо бы вам корнем вырвать. Скажите, он вам очень нужен?

– Ый!

На лбу у добровольно-принудительного пациента выступили мелкие капельки пота. Я тем временем размышляла, где бы это мне добыть челюсть, а лучше полный череп вампира для школьного музея. Клыков было четыре – длинные верхние (добрых полвершка) и короткие нижние, вполне допустимые даже для человека. Остальные зубы почти ничем не отличаются от человеческих, разве что ослепительно белым цветом, столь редким среди моих соплеменников. Два моих пальца лежали на внутренней стороне десны, свободной рукой я прикрыла щеку пациента и попыталась создать между пальцами обеих рук круговой поток теплых лучиков. Зрачки вампира удивленно расширились. Под заговором обычно подразумевается невнятное бормотание над больным органом, отвлекающее внимание пациента от собственно волшбы. Существуют сотни «бормоталок» типа: «Я пойду, пойду в поле, сорву полынь, полынь горькую, заварю зелье, зелье терпкое, помешаю ложкой, ложкой дубовою… и т. д. и т. п.», вызывающих благоговейный трепет у пациента, что позволяет глубже запустить руку в его кошелек. Чем глупее «бормоталка», тем глуше и неразборчивей голос врачевательницы – например, одна моя коллега с факультета Травниц перечисляла себе под нос неправильные глаголы на языке троллей, который вообще-то певучий, но сплошь непристойный, ибо все глаголы образованы от непечатных существительных.

Я ограничилась беззаботным, не слишком мелодичным посвистыванием. Сначала «лучики» как бы застревали в челюсти; я чувствовала их трепыхание в кончиках пальцев, когда пыталась сосредоточиться на непрерывном потоке. Но через пару минут дело пошло на лад. Я приостановила лечение и осторожно потрогала десну.

– Больно?

– Ы-аю!

– Да или нет? – Я убрала руки, вампир закрыл рот и брезгливо облизнулся. Потом осторожно щелкнул зубами, потрогал пальцем щеку.

– Ну?

– Я исцелен! – неожиданно возопил он. – Свершилось чудо! Мое блаженство бесконечно! Скажите, кто вы и откуда? Я ваш покорный раб навечно!

– Меня зовут Вольха.

– Знаю, это так, для рифмы, – отмахнулся горе-стихоплет.

– До города далеко?

– Верста, поди, с немалым гаком… Почту за честь везти в Догеву магичку доблестную… хм… маком… браком… раком… Тьфу, в общем, влезай на телегу!

Коренник до скрипа налег на оглобли, телега выправилась, и пристяжная нехотя натянула постромки. Как оказалось, до города оставалось всего ничего – если, конечно, знать короткую дорогу по «сгибам».

Вампир довез меня до самого фонтана и долго, громко, велеречиво и в рифму расхваливал на глазах у Старейшин, остолбенело таращившихся на нас с крыльца Дома Совещаний. Рифмоплет ораторствовал около получаса, собрал вокруг себя сотенную толпу и в поте лица втолковывал ей, какая я добрая, отзывчивая и умелая знахарка. Пережарившись в лучах славы, я затесалась в толпе и улизнула домой.