Небо в рублях

Объятия на чужих дачах продолжались почти год. Потом Наина забеременела и, несмотря на резко негативную реакцию Лени, решила оставить ребенка. Свою позицию она объяснила любовнику так:

– Замуж не выйду никогда, хочу иметь от тебя сына. Не волнуйся, никому не скажу ни слова.

И точно, хотя и отец, и мама, и Марта с пристрастием допрашивали Наину, та стояла насмерть, упорно повторяя:

– От кого забеременела, не скажу, он не москвич. Точка.

Испуганный Леонид начал сторониться любовницы. Когда до родов оставались считаные дни, он решил порвать с Наиной и позвал ее в укромное местечко на одну из подмосковных дачек для беседы. Родители Наины в это время уехали в Карловы Вары, а сильно простуженная Марта отлеживалась дома. Наина села в машину, но до места встречи с Леонидом не доехала, попала в аварию.

Очнувшись, Наина попросила врача позвонить ей домой. Естественно, что в больницу прибыла не больная Марта, а Леонид. Сначала, узнав от врачей, что родственнице грозит полный паралич, мужчина пришел в ужас. Но потом, услыхав о появившемся на свет абсолютно здоровом мальчике, перепугался еще больше и начал уговаривать любовницу отказаться от ребенка.

Наина лишь молчала, слушая доводы Лени. Конечно, он говорил «правильные» вещи. Парализованная женщина не сумеет ухаживать за младенцем. Бремя воспитания мальчика ляжет на Марту, у которой уже есть сын. Станет материально тяжело, а морально вообще невыносимо. В конце концов, сообразив, что Наина не поддается на уговоры, Леонид в запале воскликнул:

– Ладно, скажу правду. Ты не жилица на этом свете. Смерть может наступить с минуты на минуту. Такой перелом, как у тебя, приводит к параличу дыхания, сделать ничего нельзя. Имей в виду, как только ты умрешь, я младенца в интернат отволоку. Вдруг вырастет на меня похожим? Не нужны нам такие казусы. Все из-за твоей глупости случилось! Сказал же: возьми такси, нет, сама за руль полезла, с пузом. Вот уж глупость! За твою дурь нам с Мартой придется расплачиваться…

Наина замолчала, а Ми воскликнула:

– Это неправда! Ты поправишься!

– Нет, – прошелестела Наина. – Я разговор врачей подслушала, счет идет на дни. Скажи, ты поняла, почему сержант сказал: «Претензий к вам, Смолякова, не будет»?

– Не очень, – призналась Ми.

Наина кашлянула.

– Просто я ему сообщила: за пару секунд до аварии я увидела, что женщина за рулем находится без сознания. Теперь все уверены – ты не виновна, просто случилось несчастье. Зачем я это сделала, понимаешь?

– Нет, – пролепетала Ми.

– Да я сразу, как узнала, что парализована, поняла: Леня сделает все, чтобы отказаться от сына. Я скоро умру, а моего ребенка отдадут в интернат!

– А твои родители? – прошептала Смолякова. – Марта…

– Сестре лишние хлопоты не нужны. Мама поглощена папой, думает только о его благополучии. Зачем ей внук невесть от кого! – пояснила Наина. – Я никогда не раскрою правды про Леню. Во-первых, люблю его. Понимаю, что мерзавец, но ничего поделать с собой не могу. Во-вторых, не имею права окончательно разрушать счастье сестры. Ведь сама же виновата, решение оставить ребенка приняла самостоятельно. Вот только… Ну скажи, ты бы захотела уходить из жизни, зная, что твой сын будет мучиться в интернате?

Ми вздрогнула:

– Нет.

Наина всхлипнула:

– И я тоже не хочу. Слышала, как ты сержанту врала… ну, что сама за рулем сидела, и, когда настал мой черед показания давать, сказала про твое бессознательное состояние. Похоже, ты мужа любишь?

– Да.

– И не желаешь, чтобы он в тюрьме оказался?

– Нет.

– Вот и ладно. Твой ребенок умер, бери моего и воспитывай, как своего.

– С ума сошла! – отшатнулась Ми. – Кто ж такое разрешит?

Наина издала странный горловый звук.

– Уже договорилась с врачом.

– И он согласился?

Соседка тихо засмеялась.

– Конечно. Не спрашивай, что он за это получил, неважно. Слушай меня внимательно. Доктор вечером сообщит Марте и Леониду о смерти моего младенца. Им отдадут тело, его похоронят на Новодевичьем кладбище, там же, где и меня. У нас есть место на старой территории, семейное. Там дед с бабушкой лежат. А ты уйдешь отсюда с малышом и будешь счастливо жить с мужем. Пообещай мне, что никогда, никогда не бросишь мальчика! Я заплачу!

Милада, лишившись дара речи, лишь охнула, а Наина продолжала:

– Можешь встать?

– Ну, в принципе, да, – ожила Смолякова.

– Видишь, на подоконнике моя сумка?