Небо в рублях

Марфа обладала и тем, и другим. Кроме вышеназванных талантов, у нее имелись рыжие волосы, зеленые глаза, правильные черты лица и изумительная кожа. К красоте Марфы прилагались истеричность, редкий эгоизм, жадность, лень и патологическое желание выйти замуж. Причем не за артиста – Марфа хорошо знала цену собратьям по цеху. Ей хотелось иметь чиновного супруга, с пайком, личной «Волгой» и хорошей дачей. Но подобные зайцы не спешили в силки, расставленные Марфой. Нет, они охотно крутили с красавицей романы, но жениться предпочитали не на шикарных дамах, а на серых, незаметных мышках.

На момент знакомства со Смоляковым волосы Марфы были рыжими уже благодаря краске, зеленоглазость приходилось подчеркивать густо наложенной тушью, а кожу для придания ей бархатистости обсыпать пудрой. Олег Сергеевич был ее последним шансом, и Марфа, правильно оценив ситуацию, использовала старую, как мир, уловку: она родила любовнику ребенка, девочку. Смолякову в тот год исполнилось сорок пять, и это было его первое дитя. Он полюбил Миладу с такой силой, что женился на Марфе. Дама мгновенно бросила работу и ринулась в омут светской жизни.

Очень скоро Олег Сергеевич понял цену супруге, но разводиться не рискнул. Во-первых, его опять отправили бы в ссылку, и не факт, что ему снова удалось бы вернуться в Москву. Во-вторых, имелась Милада, ради которой счастливый отец был готов терпеть скандалы, которые устраивала Марфа.

В конце концов жизнь наладилась, насколько это было возможно. Олег Сергеевич продолжал взбираться на самый верх, ему прочили невероятную карьеру. Марфа носилась по вечеринкам, блистая шикарными нарядами. Смоляков очень хорошо знал: любая истерика супруги купируется подарками – серьгами, шубкой или платьем. А Марфа никогда не закатывала мужу сцен ревности, понимала, что не следует валить дерево, на верхушке которого построен твой шалаш, весьма похожий на дворец. В общем, считавшиеся родными люди являлись друг другу, по сути, посторонними, но и мужа, и жену статус-кво устраивал.

В детстве у Милады было все, но она росла абсолютно никому не нужным ребенком. Папа уходил рано, возвращался ночью, мама девочкой не заморачивалась – Марфа спала до полудня, потом ехала в парикмахерскую, затем на вечеринку. Один раз она решила сводить дочь в зоопарк и купила там маленькой Ми лимонад. Девочка потом захотела в туалет, Марфа была вынуждена идти с ребенком в вонючий домик, расстегивать ей штанишки. Не приученная к таким действиям мать уронила на пол, прямо в зловонную лужу, свою элегантную сумочку… В общем, ужас!

После того случая Марфа более никуда с Ми не отправлялась и долгое время, если разговор заходил о воспитании детей, закатывая глаза, говорила:

– Господи! Это такая проблема! Один раз я лишилась шикарной сумочки!

С Ми занимались няньки и домработницы. По счастью, девочка уродилась тихой, спокойной, больше всего она любила сидеть в углу и вязать куклам платья. В школе, кроме Лены, у Милады друзей не имелось, скромная троечница не вызывала особых эмоций ни у одноклассников, ни у учителей. Нет, Ми не обижали, не дразнили, не третировали, в учебном заведении подобное поведение не поощрялось. Ее просто не видели в упор. До такой степени, что когда Милада Смолякова, сломав руку, пропустила почти целую четверть, учителя спокойно выставили ей привычные тройки. Педагоги даже не заметили отсутствия девочки, считали: она, как всегда, тихо сидит на «камчатке»^[6].

Когда Ми перешла в десятый класс, Олег Сергеевич с супругой были приглашены на прием к очень высокопоставленному лицу. Секретарь, передавая приглашение, предупредил:

– Иван Иванович любит детей, он ждет и вашу дочь.

Марфа, всплеснув руками, кинулась в детскую и критически оглядела девочку. Для начала пришлось признать – внешностью Ми пошла в отца: небольшие, близко посаженные глаза, длинный нос, тонкие губы, узкий подбородок. В довершение в качестве прически у нее на голове топорщились кое-как обрезанные пряди.

– Кто ее стрижет? – взвизгнула Марфа.

– Я, – робко призналась очередная домработница. – Вы ж денег на парикмахерскую не даете…

– Это же катастрофа!

Выругавшись сквозь зубы, Марфа распахнула шкаф и ахнула: приличной одежды «на выход» у дочери не имелось – на плечиках болталась школьная форма, пара простых летних платьев и шерстяных кофточек. Спешным образом был вызван портной, который за одну ночь состряпал платье. А наутро Ми сводили в парикмахерскую, где ей впервые в жизни уложили волосы и сделали маникюр.

---

6 «Камчатка» – последняя парта, школьный сленг советских времен.