– Пожалуйста, без стеснения, сообщайте любую информацию.
Ефимова сложила руки на животе.
– Ладно. Некоторое время тому назад Катя стала говорить о своей ненависти к вам. Она частенько восклицала: «Нашлась, добренькая, дала бабок на операцию, а что получилось? Нечего было вмешиваться, Степа жил бы нормальным».
– Ну и дела! – подскочила я. – Насколько понимаю, парню грозила в ближайшее время смерть от героина.
– Верно, – кивнула Нина Сергеевна, – вы решили проявить христианское милосердие, и теперь Степан такой, каков есть.
Я не нашла слов, а медсестра спокойно довершила:
– Катерина не понимает, что корень проблемы в мальчике, в его характере, а может, в его генетике. Как все слабые духом люди, она ищет виноватого в своих бедах. И нашла его – это вы. Пару недель назад мы столкнулись у лифта, Катя еле-еле держалась на ногах, я помогла ей дойти до двери и открыла замок.
…Войдя в свой коридор, она вдруг спросила:
– Считаете меня пьяницей?
– Отдыхай.
– Нет, ответьте!
– Ложись спать.
– А-а-а, – закричала Катя, – знаю, знаю, считаете! Только учтите… Я ее уничтожу! Она будет знать, как чужих детей уродовать!
… – Вот бред! Логичнее было бы возненавидеть Андрея Михайловича, – не выдержала я.
Нина Сергеевна кивнула.
– Вы реагируете, как нормальный человек, а у Кати началось алкогольное слабоумие. И потом, по моему опыту, люди очень часто начинают ненавидеть… своих благодетелей.
– Думаете, Катерина способна на активные действия?
– Нет, – покачала головой Нина Сергеевна. – Она просто так кричит и говорит про вас жуткие гадости.
– Например?
– Не стоит повторять.
– Пожалуйста! – взмолилась я. – Что она болтает? Поймите, мне надо это знать!
Нина Сергеевна замялась, потом решилась.
– Ладно. Вот уже довольно длительное время Катя, выпив, начинает говорить, что вы спесивы, заносчивы и не желаете иметь с ней дело. Якобы вашей дружбе много лет, но она лопнула, когда одна из подруг получила бешеные деньги. Я, правда, один раз возразила:
«Катюша, ты несправедлива, обеспеченная знакомая тебе помогала, она дала немалую сумму на операцию Степана».
Но мое опрометчивое замечание вызвало у Сониной бурю негодования, она закричала:
«Как же, можно подумать, хорошая такая! Коли повезло, пусть делится. К тому же у нее сынок в тюрьме сидел, и я одна знаю правду, да молчу пока…»
Нина Сергеевна замолчала и склонила голову набок, а я развела руками, спросив:
– Давайте не стану комментировать ситуацию?
Ефимова кивнула:
– Конечно. Не мое дело разбираться, что правда, а что клевета. Только, с какой стороны ни посмотреть, везде плохо. Либо она наврала про тюрьму, либо шантажировала вас. Извините, ее монологи часто были не слишком разборчивы, но вот о юноше-уголовнике она повествовала отчетливо, далее шел бред, угрозы, пожелание вам смерти, сообщение о том, что вы обязаны упомянуть ее в завещании. Можно еще один совет?
Если честно, у меня практически не осталось сил на продолжение разговора, очень хотелось побыстрее покинуть приветливую, гостеприимную Ефимову. Но ведь неудобно убежать, оборвав беседу на полуслове, поэтому я кивнула.
Медсестра оперлась локтями на стол.
– Некоторое время назад на Катю напали грабители, она вернулась домой совершенно трезвая, бледная и очень испуганная.
Я насторожилась, а Нина Сергеевна спокойно продолжала рассказ.
…Дама столкнулась с Катей на лестничной клетке. Вышла из лифта и увидела, что соседка никак не может попасть ключом в замочную скважину. Решив, что Сонина пьяна, Ефимова, как всегда, собралась вмешаться в ситуацию, она приблизилась и сказала:
– Катюша, тебе помочь?
– Спасибо, Ниночка Сергеевна, – совершенно трезвым, но дрожащим голоском отозвалась Сонина, потом повернула голову, и Ефимова ахнула: на лице Кати начинали угрожающе наливаться синяки.
– Господи, – всплеснула руками медсестра, – что случилось?
– Какой-то подонок пытался отнять сумку, – пролепетала Катя, – ударил кулаком. Но я не отдала, там кошелек.
– Боже, – запричитала Нина Сергеевна, – в подобном случае необходимо выполнять требование грабителей! Иначе могут убить!
– Хорошо вам советовать, – неожиданно зло заговорила Катя, – а мне неоткуда рубли на жизнь брать, приходится за последние сражаться.
С этими словами она исчезла в квартире, Нина Сергеевна, укоризненно покачивая головой, отправилась к себе. Часа через два в квартиру Ефимовых позвонил Степан.