Глубины земли

— Да, разумеется, — ответил он безо всякого выражения и подошел вместе с ней к остальным. — Но потом мне надо домой. Лина просила проводить ее, она боится идти через пустошь после нападения на вас вчера вечером.

— И я ее понимаю, Лина тоже пойдет в дом кузнеца. Хульда всплеснула руками.

— Ой, но не могу же я приглашать в дом таких замечательных незнакомых людей, у меня там все вверх дном, побегу первая и приберусь немного…

Они могли понять, что за мысли проносятся у нее в голове: прибраться, вымыть пол, убрать разбросанную одежду, вычистить, выскоблить все… И все за одну минуту.

Винга успокаивающе взяла ее руку в свою.

— Послушайте меня, и я, и мой муж, мы прекрасно знаем, что такое бедность! Он вырос в жалкой лачуге на юге, там у них были только четыре стены, и все. А меня он спас от существования более жалкого, чем влачат звери в лесу. Я много месяцев прожила одна в совершенно дикой местности. Ела кору деревьев и кое-что похуже, о чем мне даже и вспоминать не хочется. Вам нечего стыдиться! Если уж кому-то и надо стыдиться, то это вашему хозяину. Пошли!

Она без лишних церемоний взяла на руки одного из больных детей, и процессия направилась к дому кузнеца. Коль положил ящик с фигурками на кровать и понес ее вместе с другими, последние оставшиеся женщины разобрали свои подносы, и свечи в зале задули. Праздник закончился.

Хейке нес на руках самого больного ребенка, не захотел его отдавать. «Хочу побороться со смертью», — пробормотал он, и на лицах зрителей показалась осторожная улыбка надежды.

Сопровождаемые бесконечными извинениями Хульды, они вошли в дом кузнеца.

Анна-Мария призадумалась.

— Но мои дорогие, — сказала она своим родственникам. — А где же вы будете сегодня ночевать? Винга ответила:

— Хейке собирается провести здесь всю ночь. А я могу переночевать у тебя?

Анна-Мария подумала о своей жалкой комнате, где была только одна кровать. Она обменялась взглядами с Кларой и сказала:

— Ты можешь спать на моей кровати сегодня ночью. Мне хотелось бы остаться здесь, если я смогу чем-то помочь.

Хейке только кивнул. Он попросил Хульду вскипятить большой котел воды.

— Вы не единственные в Иттерхедене, у кого чахотка, я понял это сегодня вечером, — сказал он. — И если Анна-Мария поможет мне приготовить отвар из трав для всех, кто болен еще не так сильно, сам я займусь этими четырьмя малышами.

Его слова внушали доверие. Многие предлагали свою помощь, но Хейке лишь сказал, что места слишком мало, и они ушли. Клара увела с собой Вингу. Коль и Лина пожелали всем спокойной ночи. Ему удалось лишь услышать приветливое: «Спасибо, что так помогли сегодня, Коль» от Анны-Марии, а потом времени у нее уже не осталось.

Как же много он хотел сказать ей! Объяснить и выговориться. Но он не был уверен, интересно ли ей это вообще.

Густав и двое старших детей уселись на скамейку, служившую также и кроватью. Хульда и Анна-Мария ждали, когда закипит вода. А пока все смотрели на Хейке.

Он сел на край кровати, держа на руках самого больного ребенка. Удивленные, они слушали, как он приглушенным голосом что-то напевает ребенку, поглаживая его тельце своими большими руками.

В комнате было слышно лишь тихое бормотание или пение Хейке. Густав вопросительно взглянул на Анну-Марию. Ему показалось, что в этом пении он услышал какие-то незнакомые заклинания.

Руки Хейке лежали на голой грудке ребенка, невероятно тощей, с проступающими косточками.

Густав и Хульда не знали, что и думать. Они считали, что и этот, и самый младший из детей, уже как бы стали добычей смерти, по правде говоря, они думали так о всех четырех младших. Они не надеялись, что им удастся сохранить и старших детей, или что они сами смогут выжить. Они просто думали, что сами не умрут так быстро, ведь они были больше и сильнее. Но они знали, насколько безжалостна чахотка. И уж если ты ею заболел…

Девчушка, которая играла в рождественском спектакле, спросила со слезами на глазах:

— Мы сейчас поправимся?

— Тихо, — прошептал Густав, бросая боязливый взгляд на Хейке.

Но тот прервал свои заклинания и сказал девочке:

— У вас неплохие шансы выкарабкаться. Если вы будете принимать лекарство, которое я пропишу. С четырьмя младшими братишками и сестренками дела обстоят не так хорошо, но я сделаю, что смогу. Я могу сказать, что этот малыш ни при каких обстоятельствах не прожил бы еще и месяца.