Долги предков

– Может, за этот браслет тебе дадут достаточно денег, чтобы хватило на мощи.

Эбби посмотрела на браслет в виде двух переплетенных колец.

– Мне дала его моя мать. И он представляет ценность лишь для меня.

Обветренные губы старухи раздвинулись в медленной улыбке.

– Духи считают, что нет силы мощнее, чем желание матери защитить свое дитя.

Эбби осторожно высвободила руку.

– И духи знают, что это чистая правда.

Эбби стало неуютно под изучающим взглядом старухи, и она отвела глаза. Если смотреть вниз, в провал под мостом, у нее кружилась голова, а на замок Волшебника она глядеть опасалась. Поэтому Эбби притворилась, будто ее внезапно заинтересовал кто-то в толпе просителей, большую часть которых составляли мужчины, и, отвернувшись, принялась грызть остатки хлеба, который утром купила в Эйдиндриле на рынке.

Эбби чувствовала себя неловко среди толпы. За всю свою жизнь она не видела столько людей, да еще к тому же еще и чужих. В Конни Кроссинге она знала каждого. Ее пугал Эйдиндрил, ее пугал замок Волшебника, но еще страшнее была та причина, которая заставила ее прийти сюда.

Эбби очень хотелось домой. Но она понимала, что, если не сделает того, зачем пришла, дома у нее уже никогда не будет. Во всяком случае, не будет того, ради чего стоило бы туда возвращаться.

Раздался стук подков, и все просители дружно повернулись к воротам. Из замка выехал отряд всадников на больших гнедых и вороных конях. Таких огромных коней Эбби отродясь не видала. Всадники, облаченные в сверкающие панцири и вооруженные пиками, пришпорили коней и, взметая клубы пыли, промчались по мосту. Сандарийские уланы, судя по описаниям, которые Эбби доводилось слышать. Трудно представить себе врага, у которого хватило бы мужества противостоять таким воинам.

У Эбби сжалось сердце. Она вдруг сообразила, что нет необходимости прибегать к воображению, чтобы представить такого врага, и нет смысла возлагать надежду на этих уланов. Ее единственной надеждой был волшебник, и чем дольше она торчала здесь, у входа в замок, эта надежда все больше таяла. Но ничего другого, кроме как ждать, ей не оставалось.

Эбби снова повернулась к замку – как раз вовремя, чтобы увидеть стройную женщину в простом платье, которая вышла к мосту. У нее была очень светлая кожа и разделенные пробором прямые черные волосы до плеч. Все разговоры в толпе сразу утихли. Четверо часовых у моста расступились, давая женщине дорогу.

– Колдунья! – прошептала Эбби старуха.

Эта подсказка была излишней. Простое льняное платье, украшенное по вороту желто-красной вышивкой в виде древних символов, было Эбби отлично знакомо. Она помнила, как в детстве, сидя на коленях у матери, она трогала пальчиками такую же вышивку, как на платье у этой женщины.

Колдунья слегка поклонилась ожидающим людям и улыбнулась.

– Пожалуйста, простите, что мы заставили вас ждать целый день. Это не в наших обычаях и отнюдь не проявление неуважения к вам. Но идет война, и такого рода предосторожности, к сожалению, неизбежны. Мы надеемся, что никто из вас не воспримет эту задержку как оскорбление.

Толпа дружно забормотала, что, конечно же, нет. Эбби и не сомневалась, что ни у кого не хватит духу заявить обратное.

– Как идет война? – поинтересовался мужчина, стоящий неподалеку от Эбби.

Ясный взгляд колдуньи обратился к нему.

– С помощью добрых духов она скоро закончится.

– Да будет гибель Д'Хары угодна добрым духам! – вознес молитву мужчина.

Колдунья молча обвела взглядом лица просителей, желая выяснить, не хочет ли еще кто-нибудь что-то сказать или спросить. Желающих не нашлось.

– Пожалуйста, идите за мной. Заседание Совета закончилось, и двое волшебников примут каждого из вас.

Едва колдунья повернулась и двинулась обратно в замок, как трое мужчин из толпы протолкались вперед и встали перед старухой. Она схватила одного из них за рукав камзола.

– Да кто ты такой, чтобы лезть вперед меня, когда я простояла здесь с самого утра?

Мужчина, облаченный в дорогой пурпурный камзол, с расшитыми золотом рукавами, был, видимо, каким-то аристократом, а двое других – его советниками или телохранителями.

– Но ты ведь не возражаешь? – Он выразительно взглянул на старуху.

Эбби это даже не показалось вопросом.

Старуха убрала руку и замолчала, а аристократ перевел взгляд на Эбби. В его глубоко посаженных глазах сверкал вызов. Эбби проглотила комок в горле и не проронила ни слова. У нее тоже не было возражений. Во всяком случае, таких, которые хотелось бы произнести вслух. Она не могла позволить себе рисковать, особенно сейчас, когда цель была так близка.