Незабудки для тебя

Он не сводил с нее глаз.

Жюлъен ей не нравился, он ее пугал. Но Абигайль напомнила себе: она больше не служанка, она жена его брата, и они с Жюлъеном должны стать друзьями.

— Здравствуй, Жюлъен. Я тебя не заметила.

Он плеснул в бокал еще бренди.

— Имей в виду, — проговорил он, — это не легкое чтение, в этой книге много длинных трудных слов.

— Я умею читать, — гордо выпрямившись, ответила Абигайль. — Умею и люблю.

— А что еще тебе нравится?

Он встал — она крепче прижала книгу к груди, но снова расслабилась, когда он подошел к камину, поставил ногу в сапоге на решетку, а локтем оперся о каминную полку.

— Я учусь ездить верхом, меня учит Люсьен. Пока получается еще не очень хорошо, но мне это так нравится! — Абигайль отчаянно хотела расположить Жюлъена к себе. Этому дому так не хватает смеха, тепла, любви!

Он рассмеялся хриплым пьяным смехом.

— Верхом, значит, ездишь? Ясно-ясно. Любишь седлать мужиков? Твои невинные глазки могли обмануть моего наивного братца, но я-то хорошо понимаю, что ты за птичка и на что нацелилась!

— Я — жена твоего брата. — Ради Люсьена, ради ребенка в ее чреве, напомнила себе Абигайль, она хотя бы попытается преодолеть его ненависть. Она шагнула к нему и протянула руку. — И хочу только, чтобы он был счастлив. Со мной он счастлив. А ты — его родной брат, Жюльен, в вас обоих течет кровь ваших родителей. Нехорошо нам с тобой ругаться, я хотела бы стать твоей сестрой, твоим другом.

Одним глотком он опрокинул в себя остатки бренди.

— Другом, значит?

— Да. Ради Люсьена мы должны…

— Ну, раз так, докажи мне свою дружбу! — И, шагнув к ней, Жюлъен грубо схватил ее за грудь.

В первый миг Абигайль остолбенела, затем ее охватила ярость. Пощечина, нанесенная ее рукой, была так сильна, что Жюлъен пошатнулся и едва не упал.

— Ублюдок! Скотина! Тронь меня еще раз — и, клянусь, я тебя убью! Я — жена Люсьена, твоего брата!

И она бросилась к дверям.

— Шлюха моего брата! — взревел он ей вслед. — Дешевка! Хочешь отнять то, что по праву принадлежит мне! Чтоб ты сдохла!

В ярости он ударил кулаком по каминной полке.

Тяжелый канделябр покачнулся и упал, при падении отбив угол плитки…

Деклан пришел в себя. Он по-прежнему сидел у камина спиной к огню, в окна все так же барабанил дождь.

Что это было? Видение? Транс? Галлюцинация?

Боль, словно копье, вонзилась в середину лба над переносицей. Деклан прижал ладонь ко лбу.

А может, нет здесь никаких призраков, нет и не было? А есть какая-нибудь распроклятая опухоль в мозгу? По крайней мере, такое возможно… Да все, что угодно, правдоподобнее, чем…

Хлопающие двери, внезапный холод, необычные сны и блуждания во сне — все это можно списать на атмосферу старого дома. Но то, что было сейчас, совсем другое. Он виделэтих людей, не глазами, нет, но видел совершенно ясно, слышал их голоса, интонации и, более того, он чувствовал.

Деклан с трудом поднялся на ноги. Чтобы не упасть, ему пришлось схватиться за мраморную полку так крепко, что на какой-то миг ему показалось, что мрамор сейчас треснет и рассыплется под его рукой.

Что ж, если он болен телом или душой, с этим надо что-то делать. Фиццжеральды не из тех, кто, столкнувшись с чем-то непонятным и пугающим, прячут голову в песок.

Овладев собой, Деклан отправился на кухню поискать аспирин и проглотил разом четыре таблетки. Впрочем, он понимал, что это все равно что пытаться стаканом воды потушить лесной пожар. Запил таблетки водой, а остаток холодной воды вылил себе на голову.

Пожалуй, он слетает в Бостон и поговорит с дядей. Младший брат матери — кардиолог, наверняка у него есть знакомый врач-нейрохирург. Пара дней обследований и анализов — и настанет какая-то ясность: свихнулся ли он, болен или его и вправду преследуют призраки.

Он потянулся к телефону, но тут же остановил себя, тряхнув головой. Похоже, он действительно сходит с ума! Как можно было не сообразить, что стоит отправиться к дяде Мику — и слухи о его проблемах со здоровьем быстрее ветра разлетятся по всей близкой и дальней родне!